«Дорогая моя Мэри»…

Казак по фамилии Карпенко

Павел Иванович Карпенко родился 8 февраля 1893 года в семье потомственного казака станицы Ильской. С ранних лет Павел был отдан для обучения в станичное училище, а в 1908 году окончил его и получил свидетельство об окончании. В числе лиц, засвидетельствовавших подписью прилежность и хорошие отметки Павла, был и местный священник Дмитрий Михайлов, который преподавал в станичном училище Закон Божий. В скором времени Павел стал незаменимым помощником в семье: вместе с братьями он помогал отцу и в поле, и в уходе за скотом, и во многих хозяйственных делах.

Павел вырос и возмужал. Родители решились и благословили его на брак с местной казачкой Марией. Еще только-только начинали обустраивать свой быт и наслаждаться семейной жизнью, как разлука оказалась на пороге их дома. С объявлением манифеста о всеобщей мобилизации казак Карпенко был отправлен на Кавказский фронт. Тяжело переживала разлуку его любимая жена, и от того еще больней было сердцу молодого казака. На Кавказском фронте в 1914 году Павел Иванович принимал участие в военных операциях в составе 2-й Кубанской пластунской бригады.

Уже в первые месяцы войны кубанцы явили целый ряд примеров героизма: только за август 1914 года по всем казачьим частям войска было представлено к наградам около 500 человек. Наравне с рядовыми казаками на фронте находилось и православное духовенство. В начале войны кубанские священники буквально «заваливали» своими прошениями о причислении к полкам наказного атамана М.П. Бабыча. «Я как казак-священник, имею особенно сильное желание послужить в рядах войска Российского против врагов», — писал в своем письме к начальнику Кубанской области священник Павел Гладков.

Фронтовые будни

В 1915 году весь состав 3 сотни 7-й Кубанской пластунской бригады был переброшен на Румынский фронт и оставлен в резерве. Кубанские казаки были расквартированы в селе Грозинцы Бессарабской губернии (современная Молдавия) в версте от линии фронта. В своем письме от 1 декабря 1915 года Павел Иванович писал жене: «До нас в Бессарабию пришел 2-й Екатеринодарский полк, и стоит 5 сотня, в которой находится Гришка в 15 верстах от нас. Я надеюсь, что скоро с братом Григорием придется повидаться». Действительно, брат Павла, Григорий Иванович Карпенко, также воевал в Первой мировой войне в 5-й сотне 2-го Екатеринодарского полка и был награжден за храбрость в бою Георгиевской медалью 4-й степени. Позже Григорий Иванович, как сообщается в приказе по Кубанскому казачьему войску, «пожертвовал свои знаки отличия на пользу горячо любимой Родины».

Положительное состояние нашей армии в первую очередь было заметно по обмундированию простых казаков. В одном из писем Павел Иванович, успокаивая жену, приводит перечень казенной одежды, выданной каждому казаку: «Нам выдали казенные: кожухи, штаны тепли, рукавицы, теплые портянки, пару теплого белья и полотенце». Рождество 1916 года кубанским казакам пришлось встречать, находясь в резерве. Павел Иванович особо отмечал в письмах к жене, насколько по-христиански относились к военным местные жители, не отказывая им ни в чем. Но после торжественного богослужения в день праздника все солдаты были подняты и по тревоге…

«Земля тряслася…»

«Дальше началось наше наступление, и был сильный бой, — писал в письме П.И. Карпенко, — наши орудия так сильно стреляли, что земля тряслася. Бой продолжался до вечера и всю ночь до утра. Наши захватили много пленных и заняли два ряда его окопов и порезали много проволочного заграждения». Это лишь одна из многочисленных маленьких побед, одержанных нашей армией на Румынском фронте. К сожалению, письма сохранились в ограниченном количестве, и выяснить в каких операциях принимал участие казак Карпенко, не представляется возможным. Но можно однозначно утверждать — кубанские казаки даже при полном отсутствии военной дисциплины в среде российской армии в 1917 году оставались одним из самых боеспособных подразделений.

Дальнейшая судьба Петра Ивановича сложилась далеко не радужно. Домой он так и не попал — в 1918 году добровольно вступил в отряд красных партизан и был секретарем чрезвычайной комиссии (ЧК) в прифронтовой полосе. В 1919 году в боях с белогвардейцами он попал в плен и погиб в городе Владикавказе. Так и окончилась жизнь обычного рядового казака, но память о нем осталась. Нельзя осуждать его переход на сторону красных: в те времена многие казаки до конца не понимали окончательные цели большевиков, а верили громким лозунгам. Видимо, Петр Карпенко радел за боевую дисциплину, если оказался секретарем прифронтовой ЧК. Однако руками таких простых казаков и солдат революционеры устраняли «мешавших» революции политических деятелей.

Все письма Петра Ивановича долгое время хранились в семье Карпенко, а в 1990-х гг. попали к местному краеведу А. М. Кистереву, благодаря которому они и сохранились в назидание потомкам. И теперь они стали доступными для общественности и еще раз показывают, что простые казаки горячо верили в необходимость этой войны — им были неизвестны закулисные игры мировых держав, развязавших эту войну, и добивавшихся полного развала Российской империи, что через несколько лет и наступило. Они стали жертвами этой войны и последующей революции, которой до самого упора противилась вся казачья Кубань.

Никита Кияшко.