Из судебного архива

Игры за порогом детства

Страшный случай произошел в селе Львовском в мае 1949 года. Четыре девочки подверглись сексуальному насилию со стороны 54-летнего соседа.

Преступник был относительно недавним жителем Львовского, поселился там за полтора года до описываемого происшествия. Он был из репрессированных, с высшим образованием, на новом месте устроился работать начальником радиоузла. Жил одиноко. С первой женой развелся, вторая умерла, дети выросли и не поддерживали отношений с родителем.

Как-то он познакомился с молодой женщиной из местных, стали жить с ней, как муж с женой. Но и тут не заладилось, отношения вскоре сошли на нет.

К одинокому мужчине стали заходить в гости соседские дети — девочки от шести до девяти лет. Им нравилось играть там: добрый дядя угощал сладостями, позволял использовать в игре предметы обстановки, кухонную утварь и не слишком ругал за шум и беготню.

Мамы девочек не тревожились из-за того, что те подолгу гостят у соседа. Иные из них, спросив мужчину, не мешают ли ему их дочки, вполне удовлетворились ответом: «Нет, мне приятно, когда рядом играют дети».

О том, что однажды в доме у чадолюбивого соседа было совершено преступление, стало известно лишь спустя месяц. По удачному стечению обстоятельств, одна из жертв насильника была сестрой его бывшей сожительницы. Девочка в обмен на конфетку поделилась с ней «большим-большим секретом». А именно, что в один из визитов к соседу четверо подружек по очереди подверглись действиям сексуально характера с его стороны и засим им было велено молчать о произошедшем.

Встревоженная рассказом сестренки, женщина немедленно собрала матерей других девочек, объяснила ситуацию. Четверых подружек повели к доктору. Осмотр детей, к счастью, не подтвердил факта физического насилия. Однако преступление имело место, и началось расследование, в ходе которого были опрошены свидетели и потерпевшие, выяснились подробности, доказывающие вину мужчины.

У него самого, тем не менее, был свой взгляд на произошедшее, в корне отличающийся от рассказа потерпевших. Оправдываясь, он твердил, что не имеет надобности «удовлетворять половую страсть» с несовершеннолетними и что расшалившиеся девочки сами проявляли к нему интерес определенного свойства. А историю с изнасилованием преступник назвал не иначе как клеветой со стороны бывшей подруги. Упирал также на то, что дети дали показания против него под действием психологического давления, сопровождающего перекрестный допрос. Словом, преступник так и не признал свою вину.

Изначальный приговор растлителю был таким: восемь лет тюремного заключения с поражением избирательных прав, а в дальнейшем запрет на проживание в пределах Краснодарского края. Затем после рассмотрения жалобы осужденного приговор ему смягчили до пяти лет лагерей.

Неожиданное возмездие

Преступник, ограбивший квартиру жительницы станицы Афипской, оказался на скамье подсудимых лишь благодаря вмешательству ее сестры по несчастью.

Дело было одним весенним вечером 1947 года. В дверь афипчанки постучал незнакомец. Вежливо поприветствовал хозяйку и, сославшись на общих знакомых, объяснил, что приехал в станицу с напарником на работу — заготавливать дрова. Попросил приюта, ужина. Женщина отправилась собирать на стол, а пришелец — за напарником.

Гости сели трапезничать. Вскоре вернулась от подружки дочь хозяйки. Также отужинав, она пошла спать, а мать засиделась за разговором с мужчинами.

Хозяйка ничего не подозревала, как вдруг один из гостей, улучив момент, сомкнул руки на ее горле… Женщину связали, ее проснувшуюся дочку — тоже, велели им молчать под страхом смерти и принялись за поиски ценностей.

До четырех утра преступники хозяйничали в чужой квартире, то и дело усмиряя женщину и ее дочь угрозами. В итоге награбили на восемь тысяч рублей и скрылись.

…Два года прошло с той страшной ночи, прежде чем женщина вновь услышала об одном из преступников, причем с неожиданной стороны — от другой жертвы ограбления. Та пришла к ней домой, спросила: «Вас ограбили в 47-м? Сможете опознать преступника по фотографии?» Получив утвердительные ответы, она показала хозяйке карточку мужчины, в которой та сразу узнала грабителя. Женщины пошли в милицию.

После этого задержать преступника уже не составила труда, так как у владелицы фотографии имелись также сведения о его местожительстве. На скамье подсудимых оказался житель Гиагинского района 1913 года рождения, ранее судимый, женатый, имеющий на иждивении двух малолетних детей.

Дело рассматривалось в Северском суде в отсутствие многих свидетелей. Женщина, указавшая на след преступника, оказалась близкой подругой его жены и именно от нее узнала об ограблении в Афипской. Подсудимый, разумеется, тоже был знаком с этой женщиной, но отношения у них были напряженными, нередко возникали конфликты. Он не признал свою вину и утверждал, что свидетельница оболгала его на почве личной неприязни.

У суда было иное мнение на сей счет. Преступника приговорили к пяти годам лишения свободы.

Горькие яблочки

Пятидесятилетнюю колхозницу из Смоленки отправили в тюрьму из-за мешка недозрелых яблок.

Шло лето 1949 года, в саду колхоза «Путь Ильича» стали поспевать фрукты. Несмотря на суровые законы, крайне нетерпимые к расхитителям государственной собственности, находилось немало желающих поживиться колхозными яблоками. Как-то ночью злоумышленники даже избили сторожа. Поэтому правлением колхоза было решено усилить охрану сада.

И в эту горячую пору случилось и нашей героине заглянуть за колхозную ограду. Под покровом ночи она пробралась в сад, набрала плодов и отправилась восвояси. Однако по пути из сада с мешком в руках была застигнута охраной. Бросив добычу, женщина убежала от сторожа, но от возмездия ей скрыться не удалось: на следующий день она была задержана.

Колхозницу судили по статье 3 Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Она признала свою вину, сказала, что знала о том, что сад, где она собирала яблоки, принадлежит колхозу, однако не считала сбор урожая таким уж большим правонарушением. Тем более, заверила женщина, она ведь не срывала с веток хорошие плоды, а собирала на земле зеленые, недозрелые, которые осыпались с дерева под действием вредителей. Едва ли такие яблоки могли представлять ценность для колхоза. «А мне бы они пригодились, я бы детям кушать сварила», — оправдывалась подсудимая.

Она слезно просила о помиловании, упирала на то, что у нее трое детей, а муж уже немолод и слаб здоровьем… Но поскольку дело касалось государственного имущества, суд оставался неумолимым к нуждам и бедам отдельно взятого индивида. Женщину приговорили к пяти годам исправительных лагерей без конфискации имущества.