«Меня нашли в воронке, по косточкам подняли из земли…»

…На бывшую молочно-товарную ферму с названием «Коминтерн» между станицами Смоленской и Крепостной я приехала к полудню. На въезде — шлагбаум. Звоню руководителю краевой общественной поисковой организации «Собор» Виталию Кондратенко.

— Пролазь под ним и иди к постройкам, — услышала я в мобильнике.

Вдоль пыльной разбитой дороги бузина с меня ростом, вдалеке виднеются полуразрушенные здания. Эта ферма существовала ещё до войны, здесь разводили коров, баранов, свиней и другую живность. После развала СССР распался и «Коминтерн». Сегодня ферму, по словам местных жителей, выкупил «большой человек» и решил разводить птицу.

Меня не предупредили, как надо одеваться на раскопки, но насмотревшись фильмов и начитавшись книг об археологии, я подумала, что это занятие романтическое: берёшь лопатку и копаешь, иногда расчищаешь кисточкой найденные экспонаты. Поэтому оделась по-походному: шорты, футболка, кроссовки, на плечах рюкзак, в котором вода, печенье, фотоаппарат. Но каково было моё удивление, когда за постройками я увидела груды грязи, глины и лужи. Здесь же виднелся самодельный навес. Я сообразила, что подхожу к месту назначения.

— Аккуратно, не утони, — шутливо встретили меня поисковики.

Перепрыгивая с одного камня на другой, подхожу. Виталий Кондратенко, Александр Сасим, Сергей Матюха были уже за работой и перебирали в перчатках по крупицам землю, глину и камни. Они как из пластилина лепили небольшие шары и кидали их в отдельную кучу. Рядом — вырытый бассейн с водой.

— Что за бассейн? — спрашиваю.

— Это пруд для птицы, — говорит Сасим. — Когда его стали копать трактором, наткнулись на железный щит, под которым оказались миномётные мины.

По словам поисковиков, начальство фермы сразу же вызвало сапёров. Те загрузили опасную находку в машину и, чтобы убедиться, что в земле мин больше не осталось, дали указание рыть дальше. Тракторист копнул ещё несколько ковшей грунта, и тут стали попадаться человеческие останки и обмундирование. Участковый Смоленского поселения Карен Пиджоян не раздумывая вызвал на место поисковую организацию «Собор».

— У нас волосы дыбом встали, когда увидели, что здесь натворили! — делятся возмущением мужчины. — Лопатой уже не покопаешь, приходится каждый комочек земли руками перебирать и перетирать, потому что попадаются мелкие детали: пуговицы, монеты, ложки… Спасибо участковому, а то неизвестно, что было бы со всем этим.

К месту раскопок подошли два парня с девушкой.

— Ваши? — тихо спрашиваю  Кондратенко.

— Да, это «соборовцы». Сегодня людей меньше, а в первые дни собрались все, кто был свободен. Плюс на подмогу прибыли члены военно-поискового отряда Холмского казачьего общества «Сотня».

Видно, что пришедшие ребята (это были северчане Владимир, Егор и Олеся) — не новички: на них спецодежда, сапоги, резиновые перчатки. Они тут же принялись за работу. Ни грязь, ни вода, ни солнце не останавливают этих людей.

Бросаю взгляд назад и вижу на земле большой лоскут белого полотна с останками солдат. Подхожу ближе и начинаю рассматривать найденное.

— Кроме костей нашли противогазы, элементы обмундирования, личные вещи, в том числе ботинки, перочинные ножи, ложки, кружки, сломанный шомпол, химический карандаш и даже бутылку коктейля Молотова, — поясняет Сасим. — Видишь, на дне этой кружки клеймо русско-австрийского общества.

Беру кружку в руки и удивляюсь: как хорошо сохранилась! Поисковик буквально прочитал мои мысли и сказал, что это эмаль, прошло более 70 лет, а она как новая, несмотря на то, что лежала в земле.

Внимание привлекает странный железный предмет, похожий на большой крюк.

— Это что такое?

— Багор. Может быть, со стороны Ламбины по позициям в горах стояли немцы, а наступление наших войск шло от Крепостной. Так и погибли здесь, на ферме. А тела просто зацепили багром и стянули в воронку, скинули мины, сверху накрыли железным щитом и засыпали землёй. В санитарных захоронениях багры попадаются часто…

В том, что это советские бойцы, сомнений нет — подтверждают все находки. И, скорее всего, совсем молодые солдаты.

«Соборовцы» начали работы 7 июня. За неделю нашли более восьми человек. Сразу скажу: практически невозможно установить личности поднятых воинов, но бывает, удача улыбается поисковикам, и они возвращают из небытия бойцов, считавшихся пропавшими без вести. Так было и здесь: накануне на раскопках обнаружили карболитовый медальон-«смертник» с запиской.

— У нас руки затряслись от волнения, когда его нашли — уж очень надеялись увидеть бумажный бланк. Его, кстати, откопали ребята из Холмской. Новичкам обычно везёт.

Медальон поисковики нашли благодаря тому, что перетирали глину пальцами. Но вообще такие находки — большая редкость. Бойцы называли эти медальоны смертными и считали плохой приметой заполнять бланк внутри.

Мужчины принесли стёкла и распечатали карболитовый пенальчик формой и размером меньше человеческого пальца. На полуистлевшем листке едва читаемые фамилия и год рождения — Читошвили, 1917 г.р. Всё остальное можно прочесть только в лаборатории. Поэтому медальон снова запечатали и запаяли глиной, чтобы не повредить бланк светом и воздухом. Затем полученные данные будут пробивать через базу Центрального архива Министерства обороны РФ. Если повезёт, узнают, откуда призывался солдат, в составе какого подразделения служил, и через него можно попытаться выяснить личности погибших и похороненных вместе с ним однополчан. Тогда начнутся поиски родственников солдат, а их имена будут увековечены на воинских памятниках.

Я не удержалась и принялась помогать поисковикам. Перчатки мне нашли быстро, а кроссовки было уже не жалко. Сев на скамейку, начала по кусочкам прощупывать грунт.

— Вот, смотри, — Кондратенко указывает на землю, — это часть таза, здесь могут находиться медальон или личные вещи.

У каждого поисковика рядом нож, чтобы было легче отделять слипшуюся глину.

— Кажется, нашёл верхнюю часть ложки, — сообщает Егор. — Здесь что-то нацарапано, пойду, помою.

— Фамилия может быть и на ложке?

— Да, это обычное дело. Определить имя может помочь любая вещь. Например, ложка с выцарапанными инициалами или кружка. Так, в прошлом году нам удалось по ложке установить личность солдата, найденного в огороде в станице Новодмитриевской. Им оказался Григорий Михайлович Лубошников 1911 года рождения.

Поднимать солдат — это не совсем романтично, как представляется многим. Это большой труд не только физический, но и духовный. Спрашиваю у поисковиков, куда отвезут останки по окончании работ.

— После эксгумации сложат в мешки и отвезут к одному из поисковиков.

— Не страшно хранить дома?

— Нет, но когда останки хранились у меня, солдаты снились каждый день, — рассказывает Сасим. — Они мучились и хотели, чтобы их похоронили по-человечески. Этих найденных бойцов постараемся перезахоронить как можно раньше. Если успеем, 22 июня.

Хранение останков — основная проблема «Собора», существующего 16 лет. Поисковики не раз безуспешно обращались в различные инстанции о выделении места и небольшого помещения для этой цели. К слову, помощи поисковикам ждать неоткуда — они надеются только на себя, собственные средства и энтузиазм.

— Сегодня везде говорят «Помним и чтим!», проводится «Бессмертный полк», все носят георгиевские ленточки, а по сути поиск и похороны павших бойцов держатся на плечах добровольцев, таких как мы, — рассуждают мужчины.

Работают поисковики каждый день с утра до вечера, обедают прямо в лагере. Но в день моего приезда обед пропустили — сильно заработались.

— Для чего вам это нужно?

— Мы занимаемся поиском в свободное от работы время. Никто из нас на этом не зарабатывает. Обидно, когда многие думают, что это своего рода бизнес и мы получаем за него деньги. Все выезды, оборудование, еда — за свой счёт. Но даже один найденный воин для нас — это бесценно. Значит, мы искали не зря, значит, этот солдат обрёл вечность, а если удаётся идентифицировать его личность, то становимся самыми счастливыми людьми. Но это — большая редкость. В одном захоронении с десятью или даже ста солдатами может быть всего один «именной» боец или его нет совсем…

Приходит Егор. Сообщает, что надпись на ложке плохо видна. Говорит, заберёт домой и попытается прочесть.

…Большая глиняная куча становилась всё меньше, а останков на полотне —  больше. Найденная мною кость тоже отправилась туда.

— Послушай песню Ивакина «Мне снился сон», тогда ты поймёшь, почему мы этим занимаемся, — сказал мне Александр Сасим.

Ближе к вечеру я оставила общество поисковиков. Домой ехала с чувством большого преклонения перед людьми, которые без лишних слов и жестов, тратя собственные ресурсы, отдают долг всей страны солдатам, погибшим в боях.

Уже дома я нашла в интернете песню, о которой мне говорил поисковик. В ту ночь мне снилась война, стрельба, убитые бойцы, которых стягивали в большую яму. Проснувшись, с одной стороны, испытывала страх, с другой — сожаление. Жалела, что раньше не знала о поисковом отряде, в который может вступить абсолютно любой человек. Главное, чтобы у него было одно желание — искать тех, кто пал ради нас и мира.

Оксана ДРАЧ.

Фото автора и Александра САЕНКО.