Фронтовые дороги медсестры Логиновой

Как вспоминает Анастасия Петровна, их семья, когда началась война, жила в городе Кунцево.

— Немцы подошли к Москве. Поезда уже не ходили, и все вышли на рытьё заградительных сооружений. Когда же фашистов отогнали от столицы, я поступила на курсы медсестер, — рассказывает она.

В эвакогоспиталь раненые поступали с линии фронта, но перед этим их обрабатывали на передовой и в санитарном поезде. Уже в эвакогоспитале бойцов сортировали по видам ранений и лечили.

Настя работала в пятом отделении, как она говорит, у них оперировали и выхаживали раненных в конечности — руки, ноги и голову. Условия были тяжелые, полевые — никаких благ и удобств. Все размещалось в палатках, землянках, а для освещения использовались гильзы от снарядов, в которые заливали авиационный бензин. Бывало, это приводило к пожарам. Один из таких случаев произошел и на её дежурстве, но Настя не растерялась, загасила огонь одеялом. А запомнилось это ей еще и тем, что находившийся рядом тяжелораненый солдатик вмиг, без чьей либо помощи перебрался на другую кровать.

Особенно тяжелые условия были, когда их госпиталь вслед за наступающим фронтом перебазировался на новые места. Так было под Смоленском — в землянках, без воды и под бомбёжками. Тяжело было на железнодорожной ветке Вязьма — Ржев: чистое поле, бараки щитовые, много раненых… Но, несмотря на все сложности, потихоньку обживались, обустраивались, и жизнь брала своё.

— Мы были молодые, дружные, легкие на подъём. У нас была художественная самодеятельность, мы пели неплохо, перед ранеными выступали. Спортом занимались, соревнования проводили, — рассказывает Анастасия Петровна.

Под Смоленском в их госпитале впервые появились раненые пленные немцы. Содержались они отдельно, а лечил и перевязывал их врач-немец и не марлевыми, а бумажными бинтами, и перевязки проводились раз в неделю. Но кормили их, как и всех раненых, с одной кухни.

— Помню, те из немцев, кто уже вставал, всегда поднимались, когда мимо проходил наш офицер, — рассказывает Анастасия Петровна.

Конец войны их госпиталь встретил в Восточной Пруссии (нынешняя Калининградская область), в городе Инстербурге, который позже был переименован в Черняховск. Кёнигсберг (Калининград) защищала очень мощная 130-тысячная группировка немцев, превратившая город в непреступную, как они считали, крепость. И хотя сопротивлялись немцы почти до последних дней войны, штурм закончился 24 апреля 1945 года, фашисты были разбиты.

 По советским данным, в плен были взяты более 93 тысяч немецких военнослужащих, а около 42 тысяч убиты, захвачены также более двух тысяч орудий, 1652 миномёта и 128 самолётов. А завершение штурма было отмечено салютом в Москве из 324 орудий. В честь этого была учреждена медаль «За взятие Кёнигсберга», которой наградили Анастасию Петровну.

— Что Победа близка, мы знали уже в первых числах мая и ждали этот день, — вспоминает она. — В нашем госпитале лечился и немецкий генерал — комендант крепости, после того, как Кёнигсберг был взят.

Но Победу отпраздновали, а война для Анастасии и служащих госпиталя не закончилась: их направили на Дальний Восток, где начинались военные действия с Японией. И оказались они аж в городе Спасск-Дальнем, где снова пришлось обустраивать госпиталь.

— Раненых было много, — вспоминает она. — Лечили и больных японцев. Не раненных, именно больных. Там неподалеку в селе Шмаковка вспыхнула какая-то лихорадка, поразившая японских пленных. Их-то и стали направлять в наш госпиталь. В том госпитале я была до 1946 года.

А потом сидели с девчатами на вокзале, ждали поезд, чтобы ехать домой. И тут подходит майор, спрашивает: «Кто в мой госпиталь пойдет — медсестры нужны?». Ну, я и согласилась, осталась и проработала еще шесть лет в госпитале при воинской части. Мужа встретила с Кубани, он там служил, и в 1952 году с сыном на руках мы приехали в станицу Северскую.

Как вспоминает Анастасия Петровна, первое время было тяжело. Муж в колхоз пошел, а там работали за трудодни, на которые кое-что давали только в конце года. В больнице работы медсестры не нашлось, и Анастасия трудоустроилась в консервный цех Северского пищекомбината, где и трудилась до пенсии.

— Со временем дом построили, обжились, детей троих вырастили, а сейчас у меня шесть внуков и четыре правнука. Только вот муж рано из жизни ушел, всего 63 года было, — сожалеет она.

Анастасии Петровне в прошлом году исполнилось 90 лет, но ей никто столько не даёт. Живая, разговорчивая, она все помнит и рассказывает — только слушай.

Уважаемая Анастасия Петровна, спасибо, что Вы есть! Здоровья Вам, живите до ста лет и дольше на радость детям, внукам и нам.

Публикацию подготовил В. Михайлов.