Я помню свою бабушку

Моя бабушка Ефросинья Ефимовна Юшина родилась в конце 19-го века, примерно в 1883 году. Родилась в Воронеже в дружной крестьянской семье.

Детей было четверо: две сестры и два брата. Все работали, были заняты каждый своим делом. Моя бабушка с молодых лет жила в услужении у богатых людей. Барин, Пётр Семёнович, вёл разгульную жизнь, всё состояние пропил, проиграл в карты, пришлось ему жениться на богатой купчихе. Елена Николаевна была старше его, к тому же горбатая. Она была хороша лицом, умная, с твёрдым характером. Полюбила своего красавца мужа, во всём ему потакала. Видя его холодность к ней, часто плакала.

От тоски, ревности, разгульной жизни мужа приблизила она к себе мою бабушку Фросю. Назначила её горничной, от скуки учила грамоте, отдавала ей свои поношенные наряды. Вечерами, когда муж уходил к друзьям, барыня учила Фросю танцевать. Так вдвоём и коротали длинные вечера, под патефон танцевали, играли в карты.

Когда у барыни появились дети, моя бабушка была при них, слушала сказки, которые читал домашний учитель. Пройдут годы, и эти сказки она будет рассказывать нам, её внукам. Именно в эту пору моя бабушка, красивая, с косой до пояса, голосистая, добрая, понравилась конюху барина, Константину. Барин был военный, постоянно отлучался на службу, и рядом с ним всегда был Константин. Сильный, храбрый, он никогда не оставлял барина одного в бою. А теперь, влюблённый в красавицу, певунью, плясунью Фросю, все дни был рядом с ней. Ухаживал, дарил подарочки, при каждом случае старался помочь.

Дрогнуло тогда сердце неприступной Ефросиньи, потянулось навстречу своей судьбе. Сыграли свадьбу. Молодые, работящие, оба были под стать друг другу.

В 1904 году у них родилась дочь Настя, в 1910-м – сын Пётр, ещё через три года – Прасковья, моя мама.

Наступил тревожный 1914 год. Первая мировая война. Барин спешно собирается на войну, с ним и наш дедушка, Красиков Константин. В те годы он был молодой мужчина, полный сил. Бесстрашно выполнял все задания барина, который был офицером, ходил в разведку. В одном из боёв грудью закрыл барина от пули. За боевые заслуги наш дедушка был награждён Георгиевским крестом.

Перед революцией барин с семьёй уехал за границу. В стране были большие перемены, в те годы много семей из Воронежской губернии ехали на свободные, необжитые земли Сибири. Переселенцы, в числе которых была и семья моего деда, ехали на повозках. Остановились в Алтайском крае, первое время жили в селе Шарчино. Жили дружно, помогали друг другу: вместе лепили из самана кирпичи, строили дома. И тут очень помогли наряды, которые дарила Ефросинье барыня. Девушки из богатых семей нарасхват раскупили платья, юбки. На вырученные деньги Красиковы купили корову, бычка, плуг.

Подрастали дети, в 1918 году на Алтае родился младший сын Александр. Двадцатые годы были трудные: голод, безработица, болезни, самая страшная из них – тиф.

В один из осенних дождливых вечеров в дом к Красиковым пришёл кум Игнат и обратился к Константину: «Кум, завтра из района приедут, будут арестовывать тех, кто награждён Георгиевским крестом. Ты бы ушёл на время от греха подальше. А как всё забудется, вернёшься…».

Кум ушёл, а Ефросинья с Константином стали думать, что делать. Решили, что надо уходить. Константин с тревогой смотрел на любимую жену, спрашивал: «Как ты останешься одна?» — «Ничего, ты ведь скоро вернёшься. Не пропадём, на первое время продукты есть, корова скоро отелится…».

Рано утром Константин ушёл с котомкой за плечами. Думал, что ненадолго, а получилось – навсегда. Всю оставшуюся жизнь корила себя бабушка Фрося, что поверила куму. Ведь никто не приезжал, никого не арестовывали. Что с ним могло случиться? Может, заболел. Может… Всякие мысли приходили ей в голову, но ответа не было.

Прошёл год, другой. Приезжали, приходили женихи свататься – никому Фрося не давала согласия, всю жизнь ждала любимого мужа.

В приданое бабушка получила швейную машинку, вот она и выручала. Она умела шить платья, юбки, а Константин научился шить полушубки, шубы. Теперь Фрося осталась одна, приходилось работать за двоих.

Старшая дочь Настя вышла замуж, сын Пётр уехал на заработки в Лисичанск, работал на шахте. Однажды пригласил к себе в гости бабушку Фросю. Ту замечательную поездку она вспоминала всю жизнь. Впервые ехала в поезде, это было для неё как чудо. А главное чудо ждало её в квартире сына.

Бабушка, вернувшись, радостно рассказывала моей маме: «Паша, какие чудеса в квартире у Пети! Висит на стене чёрная тарелка, а оттуда – песни поют, рассказывают…». Вечером под потолком вспыхнула ярким светом лампочка. Бабушка потом долго удивлялась увиденному. Сына Петю она любила особенно: он был очень похож на её любимого мужа, небольшого роста, широкий в плечах, весельчак, плясун.

В те далёкие годы на праздники устраивали кулачные бои, и главным бойцом был Пётр. Вихрем он врывался в середину боя, ловко уворачиваясь от нападавших, сам метко наносил удары. Где Пётр – там победа!

Всё было хорошо. Пётр и Александр создали свои семьи. Дочь Прасковья вышла замуж. Стали появляться, к радости бабушки, внуки.

Счастье длилось недолго. Грянул страшный 1941 год. В первые дни войны младшего Александра призвали на фронт. Похоронка на него пришла 9 октября того же года. Сколько слёз пролила бабушка!

Прошло восемь дней, забрали Петра. Известие о том, что он пропал без вести, пришло в марте 1942 года. Какие страдания переносили наши женщины…

Осенью 1941-го муж дочери Прасковьи, мой отец, тоже пропал без вести. После всех этих событий бабушка не смогла жить одна и переехала к нам. С её переездом всё изменилось. Я была особенно счастливой, теперь я была под её присмотром. Имея доброе сердце, бабушка для всех находила ласковое слово, помогала чем могла. Меня, маленькую, баловала, называла Нинушкой, защищала меня, шила мне куклы, летом лепила игрушки из глины. Самый счастливый отрезок в моём детстве – это бабушка. Её замечательные сказки, которые она слышала в юности у барыни. Потом в школе я узнала, что это были сказки Пушкина и Андерсена.

Я пережила свою любимую бабушку на десять лет, но до сих пор помню её, люблю и стараюсь быть похожей на неё. Никогда не забуду, как она тосковала, плакала, ждала своих сыновей с фронта. Смерть младшего сына она приняла стойко, плакала, но сразу поверила похоронке. Со смертью среднего сына Петра бабушка не смирилась до конца своих дней. Не мог её Петя, умный, сильный, ловкий, погибнуть. Даже если попадёт в плен, убежит, думала она.

Мы стали замечать, что бабушка каждый день ходит на перекрёсток дорог. Подойдёт к берёзке, прислонится к ней и смотрит, смотрит вдаль. Как-то сказала дочери: «Ты, Паша, поставь мою кровать ближе к окну». – «Зачем, мама?» — «Петя вернётся, постучит, а я не услышу». С того дня её кровать стояла у окна.

Бабушка жила по-прежнему: помогала по хозяйству, возилась в огороде, а вечерами мы все слушали её сказки. Но главное – это ожидание Петра. Время забирало у неё здоровье, но она бодрилась и каждый день ходила встречать сына.

Ранней весной силы оставили её, она редко стала ходить на дорогу, а потом и на улицу. Как-то попросила: «Паша, выведи меня». Вышла, облокотилась на калитку, прошептала: «Сыночек, кровинушка моя, неужели я тебя так и не увижу?..».

Через несколько дней её не стало. Мы шли за гробом, растаявший снег хлюпал под ногами. Прощай, бабушка…

Внучка родной сестры нашей бабушки, Таня, разыскала и прислала мне сведения о Красикове Петре Константиновиче. «Можно считать пропавшим без вести в декабре 1942 года» — такие слова были написаны размашистым почерком напротив фамилии бойца — её Пети. Я думаю: жилось бы легче моей бабушке, если бы она увидела этот документ?

Мою бабушку звали Ефросинья Ефимовна, значит, мой прадед был Ефим. Год назад старшая внучка Оля родила нам правнука Ефима. Жизнь продолжается!

Нина Васильевна Алещенко, п. Афипский

На основном фото Бабушка Фрося (в центре), её сын Пётр, которого она всю жизнь ждала, с женой и их детьми