Константин Мержоев: «Я бы пошёл ещё раз»

Наша газета не раз рассказывала об экспедиции «900 дней — Огненный пояс Земли», которую возглавлял Константин Мержоев, а среди её участников был наш земляк, житель станицы Северской Николай Коваленко.

«Зори» публиковали интервью с северчанином, а вот побеседовать с руководителем экспедиции до недавнего времени не представлялось возможным. Но на днях в пресс-кафе краснодарского отделения Союза журналистов России состоялась встреча с известным путешественником, где и посчастливилось побывать сотруднику нашей редакции. В течение двух часов Константин Сергеевич отвечал на вопросы кубанских журналистов.

— Кто организовал последнюю экспедицию, сколько денег было на нее потрачено?

— Проект проходил под эгидой Русского географического общества. Когда я предложил этот проект и озвучил сумму, в РГО удивились, что этого хватит. Всего со всем снаряжением, оформлением виз, питанием и так далее за 2,5 года мы потратили несколько миллионов рублей. На питание уходило не так много денег, правда, в разных странах по-разному. Были и очень дорогие страны. В основном, тратили деньги на транспорт и снаряжение. Две трети средств выделило Русское географическое общество. Грант на осуществление экспедиции мы получили из рук президента России Владимира Путина.

— Что означал логотип на вашей одежде во время экспедиции?

— На английском языке было написано «Огненный пояс Земли», а мельче по-русски — «Научно-спортивная экспедиция».

— На каких языках вы общались в разных странах?

— В основном, на английском и испанском. В некоторых странах приходилось общаться на языке жестов. Мы всегда в любой стране находили общий язык с людьми. Некоторые слова похожи между собой. Многие россияне, будучи за границей, боятся сказать неправильно, но нас воспринимают за иностранцев, поэтому все равно, как говоришь, можно просто отдельными словами выражаться и поймут. Некоторые члены экспедиции хорошо знали английский язык. Испанский мы выучили, пока были в Америке и Европе. Уже в Мексике и Центральной Америке начинали разговаривать, а в Аргентине общались уверенно. Один из членов экспедиции Илья Семенов, если не мог объяснить жестами, начинал говорить русские слова, коверкая их с английским акцентом, и всегда улыбался. Мы умирали со смеху, а люди, понимая, что к ним обращаются с миром, улыбались в ответ.

— Происходят какие-либо внутренние изменения с психологической точки зрения после путешествий? Как-то совершенствуетесь?

— Всегда и везде над собой нужно работать. Вы сами прекрасно знаете, что в каждом из нас два «Я»: одно плохое и одно хорошее. Вы же спорите с собой, знаете, что надо поступить так, а кто-то внутри тебя говорит, нет, не так. Самое главное, обязательно оставаться человеком с общепринятыми правилами жизни. То есть не быть хитрым, жадным, подлым. Сильный тот человек, кто борется. В каждом есть недостатки, у кого-то их больше, у кого-то меньше. Кто-то с ними борется, а кто-то, наоборот, взращивает. Должно быть так: обещал — сделай!

К примеру, мне очень нравятся наши северные народы. Они, как это ни парадоксально, не умеют врать. Вообще, нет плохих национальностей или плохого народа, плохого вероисповедания. Есть плохие люди.

— Вы хотите развивать пешеходный туризм в нашем крае. Что  делается в этом направлении?

— Я все время занимался и занимаюсь, скажем так, доступным туризмом. Путешествие подразумевает и пешеходный, и водный, и лыжный, и горный туризм, и другие его активные виды. На данный момент я являюсь начальником отдела по развитию активных видов туризма Министерства комплексного развития курортов и туризма Краснодарского края. Естественно, мы будем обращать на это внимание, спортивная часть туризма у нас хорошо развивается, это радует, а вот походы стали заметно падать, поэтому планируем эту часть туризма возрождать. Чтобы любой желающий, не только спортсмены занимались туризмом.

Являясь членом Президиума Федерации спорта и туризма России, хочу отметить, что мы ничего не изобретаем сами, а пытаемся возродить то, что было в советское время. Наш походный туризм был мощным и в мире такого не существовало. Более того, ходить в походы хотят и взрослые, и дети. В 90-х годах появилось много людей, которые ходят сами. С одной стороны, это хорошо, а с другой возникают проблемы. В частности, они не сознают, что можно, а что нельзя делать, что опасно, а что не опасно. В советское время, даже в поход выходного дня ни одна группа не выходила  без предупреждения. Любой должен ставить в известность МЧС, куда и сколько человек идут в поход и так далее. За этим мы сейчас будем пристально следить.

К сожалению, кода профессии инструктор-проводник нет, хотя люди этим занимаются. Мы планируем продолжать проводить курсы для таких людей. Инструктор должен быть профессиональным, потому что по юридической части он несет ответственность за людей.

— Что-то почерпнули для себя из опыта других стран, чтобы внедрить у нас?

— Такого туризма, как у нас нет нигде в мире, у нас есть колоссальный опыт. За рубежом каждый, кто идет в поход, считается альпинистом. Они ходят только с инструкторами. У нас люди ходят сами далеко и надолго, потому что, к примеру, восхождение с инструктором на Эльбрус стоит от 100 долларов и выше. Поэтому, скажу, что ничего не почерпнули, но хотелось бы сделать в нашем крае так, как в Новой Зеландии. Она находится на такой же широте, как и мы, и климатические условия такие же: ледники и море, тропики, и сельское хозяйство — все как у нас. Но у них туризм развит по всей стране, причем уровень развития мировой. А у нас только в шести регионах страны можно сказать, что активный туризм развивается на должном уровне. О туризме мы говорим, но его нет. Туризм ведь это не только Черноморское побережье и базы отдыха, но и предгорный и горный пласты. Если говорить о горном туризме, то Европа здесь выигрывает на порядок. Но это не значит, что мы не знаем, как делать, но надо возрождать то, что было.

— Во время экспедиций вы встречались с мудрыми людьми, народами?

— Мудрость приходит, когда человек живет в гармонии сам с собой и окружающим миром. К примеру, в 1997-98 годах чукчи реально умирали от голода. Мы, как цивилизованное общество, навязывали им свой образ жизни, культуру, образование, которые им для жизни абсолютно не нужно, тем самым убивая их культуру. Тогда детей насильно увозили в интернаты и так далее. А получилось, что появились пьяницы, никуда не надо идти, не о чем заботиться. И народ начал вымирать. Я спросил у одного старого чукчи: «Когда было лучше: сейчас или тогда?». Он ответил: «Сейчас лучше. Раньше было много еды, и мы ее выбрасывали — это плохо. Сейчас еды нет, и мы собираем все — это хорошо. Дети у нас сейчас остаются и возвращаются в тундру».

Записала Ольга Бондаренко.

Фото с сайта Краснодарского отделения Союза журналистов России.

(Продолжение следует).