Про Колю-водолаза и разведчицу Фаину

Папа Николай Петрович Мертвищев служил в армии военным водолазом семь лет — с 1945 по 1952 год. Победу встретил в Крыму, а все остальные годы провёл на Тихоокеанском флоте. Довелось ему участвовать и в войне Кореи с Японией.

Мама Фаина Фёдоровна Пискунова воевала на Северном флоте.

О войне родители рассказывали редко и очень неохотно. Но их рассказы глубоко запали в души нам, их шестерым детям.

Однажды на военный корабль, где служил Николай Мертвищев, поступил секретный приказ. На только затонувшем судне был человек с очень важными документами. Добыть их нужно было любой ценой. По всей видимости, такая же задача была и у противника. Было сделано несколько неудачных попыток и с той, и с другой стороны. А поскольку все использовали подсветку — специальные подводные фонари — всё просматривалось, отчего задание становилось смертельно опасным. И тогда Николай попросил спустить его под воду ночью, без фонаря. Разведка донесла, что секретный пакет находился у женщины — единственной среди мужчин на потопленном корабле.

Он выбрал легкий водолазный костюм, который, чтобы лучше было передвигаться, обмазали животным жиром. Под него надел длинный свитер из верблюжьей шерсти, чтобы не замерзнуть в ледяной воде. К груди привязал огромный тяжёлый камень, чтобы не всплывать. Он в полной темноте переходил из каюты в каюту. Мимо проплывали, задевая его, утонувшие люди. Ему приходилось ощупывать каждый труп, пока он не ощутил длинные густые волосы…

Приказ Николай Мертвищев выполнил. Но его кудрявые волосы тогда распрямились и поседели.

За это задание он получил в награду благодарность Генералиссимуса. К ней прилагалась денежная сумма и отпуск домой. Его мама, а моя бабушка Мария Васильевна, которая осталась вдовой в 1941 году с шестью детьми (младший только родился), рассказывала, что на эти деньги тогда они выжили.

А еще мой отец привез в подарок своей сестренке красные лаковые туфельки. Но туфельки оказались малы выросшей девочке. Она продолжала ходить в школу босиком, но каждый день гордо несла перед собой красные туфельки невиданной красы, которые для всей школы стали талисманом их будущей счастливой жизни. Моя тетушка Рая признавалась, что не было в ее жизни более дорогого сердцу подарка.

Моя мама Фаина Пискунова воевала под Мурманском в морской пехоте с 1942 по 1944 год. На фронт она пошла со студенческой скамьи добровольцем. Служила санинструктором. Имела значок Ворошиловского стрелка. И хотя мой отец был потомственным охотником, мама не уступала ему в стрельбе.

Был с ней на фронте такой случай. Получили приказ: взять высоту. Несколько раз поднимались наши в атаку, но под шквальным огнем откатывались назад, в окопы.

Мама говорила, что самое страшное — подняться, сделать первый шаг туда, где, может быть, твоя смерть. Страшно было всем. А командовать было уже некому: командир и все офицеры, шедшие в этот бой, погибли.

Даже голову поднять в очередной раз было жутко. И, как рассказывали потом однополчане мамы, в мгновенье она распустила косу во всю длину и, поднявшись во весь рост, под отчаянную «Цыганочку», с «коленцами», пошла вперед. За ней в едином порыве бросились в атаку все остальные. Как бы там ни было, а высота была взята.

С той поры каждый год несмотря ни на что моя мама 9 Мая пляшет «Цыганочку». И в этот раз в свой 91 год она не изменила традиции.

Еще она вспоминала, что, кроме чувства долга, искреннего патриотизма, тогда, в годы войны, в каждом, ушедшем в никуда, была огромная жажда любить и быть счастливым. Часто моя мама, а тогда просто санинструктор Фаина Пискунова, слышала слова, похожие на солдатскую молитву: «Спасибо, сестренка! Ты живи и будь счастлива за всех нас».

Мои родители прожили вместе 47 лет. Они каким-то образом сохранили свежесть чувств, интерес и уважение друг к другу, неиссякаемый оптимизм. Даже в самых тяжелых ситуациях у них находились друг для друга и для нас, детей, такие слова утешения, что всё казалось поправимым. Их никогда не покидало чувство юмора, и даже будучи тяжело больным отец утешал своего врача: «Ничего страшного, что анализы плохие. Просто полет в космос временно отменяется».

Их часто называли молодоженами, хотя мы, их дети и даже внуки, уже были взрослыми и росли правнуки. Они шутили: «Мы живем и за тех, кто погибал рядом с нами. А война была такая, что нам просто не хватит жизни любить за всех».

Папы уже нет в живых, но мама до сих пор постоянно думает о нём.

Мои детство и юность были очень счастливыми, потому что они прошли в семье, где была большая земная любовь родителей. Оба пережили страшную войну и не ожесточились, а достойно пронесли свои чувства через годы.

Любовь Агеева.

На снимках: мои родители Николай Мертвищев и Фаина Пискунова на фронте и в мирной жизни.

Фото из домашнего архива.