Служил на БАМе – гордись, не служил – радуйся!

Так говорили в советские годы о солдатах-срочниках, служба которых прошла на легендарной всесоюзной комсомольской стройке

Депутат районного Совета, ветеран труда, предприниматель Валерий Зверев как раз один из таких, кто после призыва в армию отправился строить БАМ. Потом он работал в машиностроении, нефтегазодобывающей и строительной отраслях, был главой Ильского городского поселения, заместителем главы района, председателем Совета. Своими воспоминаниями о службе на БАМе Валерий Валерианович поделился с газетой «Зори».

Так нужно Родине

– В начале 1980 года военкомат направил меня учиться в город Нелидово Калининской области на механика-водителя артиллерийских тяжёлых тягачей. Кроме этого я изучал основы эксплуатации танков, стрельбу из разных видов стрелкового оружия и армейский рукопашный бой.

В ноябре 1980 года я получил повестку о призыве на службу в Советской Армии. Настрой был как у многих парней того времени – «Наш долг защищать Родину». Прибыл в военкомат города Калинина, оттуда нас, призывников, отправили в Москву на аэродром. Прилетели в Хабаровск. Сопровождающий нас старший лейтенант объяснил, что он из железнодорожных войск, и мы едем на БАМ. На поезде прибыли в посёлок Алонка. Был поздний вечер, холод страшный, казалось, что одежда примёрзала к коже, а ноги в ботинках становились как кол, при этом дул сильный ветер.

Нас распределили по местам проживания. Новобранцы, спали на нижнем ярусе, на верхних – старослужащие, так как там было теплее. Мы, конечно, сразу вырубились. Засыпая, я подумал: «Почему железнодорожные войска? Ведь меня готовили для танковых войск, на крайний случай в артиллерию механиком-водителем. Наверное, так Родине нужно, чтобы мы были здесь и сейчас…».

В Алонке мы ускоренными темпами учили воинский устав и клятву присяги. Вечером ходили в наряды, долбили уголь для котельной, который привозили из соседнего посёлка Чегдомына. Уголь добывали открытым способом, поэтому он был мокрый и быстро промерзал. Сменяя друг друга, мы кололи его обычной киркой и ломами. Ладони были красными от крови, но поблажек никаких не было. Уголь сгорал быстро. Ночью гоняли по очереди на кухню мыть котлы и посуду. Чистили мороженый картофель, он был как камень изо льда. На сон оставалось по четыре-пять. С утра – зарядка, умывание ледяной водой, завтрак из каши и чая с маслом – 50 граммов на человека, на обед, суп из капусты и большие куски варёного свиного сала с мясом, на ужин – каша с комбижиром и чай.

С утра до вечера шли занятия. Практически все новобранцы заболели непонятной болезнью: всё тело покрывалось гнойными «розочками», особенно поражало ноги и живот. Всё это чесалось и кровоточило, кальсоны прилипали к коже и были в кровяно-гнойных пятнах.

10 декабря 1980 года мы приняли присягу. С нами провели тактико-специальные учения, выдав автоматы и всю амуницию. Мы бежали через лес, благо снег был мелкий, с имитацией взрывов, освобождали железнодорожный мост от захвативших его «врагов» (это были старослужащие). Мост мы освободили, старикам надавали по полной в рукопашном бою – с заданием справились, за что от командира батальона получили первую благодарность, а я – ещё и разбитую губу и синяк под глазом.

И сварщик, и монтажник, и водолаз

16 декабря меня перевели в в/ч 62862 в посёлке Алонка, в батальон связи. В железнодорожных войсках батальон – это самостоятельная единица (не полк как везде), со своим номером и знаменем. Первая рота, куда я был зачислен, состояла из трёх взводов по 22 человека в каждом. Впервые, как нам объяснили, в 1980 году проводили эксперимент по формированию роты из одного призыва, дабы исключить дедовщину. Мой взвод состоял практически весь из славян. Мы жили дружно, в том числе и с солдатами других национальностей.

В батальоне я прошёл обу-чение и получил специальность «Сварщик термитной сварки», меня научили сваривать кабели, электрические провода на высоте и в зоне высокого напряжения, рельсы на криволинейных участках с определением массы термита и его состава, копать траншеи под кабель и ямы под контактную сеть, опоры энергоснабжения и т.д. В основном обучение проходило на практике, и если что-то было не схвачено, то инструктор-офицер говорил: «Жизнь научит».

В начале 1981 года меня вызвали в штаб, приказ – ехать в командировку на учёбу в Московскую область, город Щёлково, для получения специальности «кабельщик-монтажник». 7 марта я был зачислен курсантом во взвод связи спецназначения в/ч 12672. Строгая дисциплина и очень высокий уровень преподавания за три месяца сделали из меня специалиста подземных, подводных кабельных сооружений связи и эксплуатация ВЛС и энергоснабжения.

Строевая подготовка и владение разными видами стрелкового оружия также входили в программу обучения. Водолазную подготовку по специальности «водолаз ПТР» (подводно-технические и аварийно спасательные работы) я проходил на базе инженерных войск там же, под Москвой. Все Бамовские «розочки», как рукой сняло, никакого вмешательства врачей не понадобилось, всё оказалось очень просто – смена климата.

Находясь в Щёлково, я получал письма из дома, в них мне рассказали о моих друзьях (с кем вместе учились в Нелидовской школе), о том, что их отправили в Афганистан механиками-водителями БТР. Я  тогда написал рапорт командиру части, чтобы меня перевели для прохождения службы в Афганистане. Меня вызвал полковник и сказал, что ознакомился с моим рапортом, что это всё патриотично, но «мы тебя здесь готовили для того, чтобы ты принёс большую пользу Родине на БАМе».

Наставник

После трёх месяцев обучения я прибыл в свою воинскую часть на станцию Тырма. За это время в связи с новыми задачами батальон переместили и расположили в палаточном городке. Под Тырмой велось строительство серьёзного объекта, и меня приставили к наставнику, бывшему старшему сержанту-электромонтажнику.

По окончании работ в Тырме нас перебросили на станции Мошка и Согда, там мы разгружали вагоны с опорами ЛЭП и контактной сети, а также другим оборудованием для БАМа. Жили в палатках, с гигиеной было плохо, у всех завелись постельные вши, они селились в кальсонах и простынях, на внутренних швах. Тогда командование пригнало специальную машину, всё пропарили, затем построили баню, и эпидемия быстро ушла.

Мой наставник оказался хорошим парнем. В армию его призвали в 26 лет, он уже имел опыт работы электромонтажа и специальное образование (окончил техникум). За два с половиной месяца мы с ним должны были выполнить аккорд по бытовому электромонтажу здания и силовой части. Ещё меня назначили дежурным электриком в нашей части.

Мы сами монтировали трансформаторные станции и делали сборку электрощитов. В последующем наставник мне признался, что его об этом попросил наш командир роты, чтобы оставить после себя хорошую замену. Я ему благодарен на всю жизнь, мне это пригодилось не только в армии, но и на гражданке. После его демобилизации я оставался в своей роте ответственным за всё электрохозяйство, в том числе и в офицерских домиках.

За сутки вырос городок

В сентябре, когда начинались ранние морозы, сыпал сухой снег, нам объявили тактико-специальные учения с переброской в другое место дислокации на БАМе. Все палатки и всё необходимое быстро собрали и загрузили в машины, и мы около суток, периодически толкая машины, пробирались по бездорожью через Новый Ургал, минуя Чегдомын, через станцию Турук и Дуссе-Алиньский хребет. Поздно вечером мы оказались на площадке в лесу в районе станции Сулук.

Разделившись по отделениям, всю ночь валили лес вручную «Дружбой-2», и при свете фар вытаскивали на площадку брёвна, заранее освободив их от веток. К утру, закончив заготовку леса, мы, уже не замечая холода, зашли в заранее разбитую палатку поесть и поспать часа три-четыре. А потом каждый занимался своим делом: кто-то столярничал, кто-то освобождал лес от коры, а я с тремя бойцами устанавливал по периметру расположения городка деревянные опоры высотой около семи метров. Грунт был промёрзший, мы его отогревали и копали ямки под столбы.

В течение суток городок стоял во всей красе – со срубами под жилые палатки, красный уголок, столовую и другие бытовые нужды.  В красном уголке поставили бильярд, библиотеку, столы и стулья. На базе ГАЗ-66 сделали пекарню, там пекли вкусный хлеб. Другой ГАЗ-66 был оборудован кинопроектором для показа фильмов, и ещё в нём находились радиостанция и фотоаппаратура. В роте нашлись умельцы-печники, они сложили печи и трубы для обогрева.

Городок получился уютным и пригодным для встречи суровой зимы. Командиры предусмотрели всё до мелочей, за это им огромное спасибо. Были случаи: там, где переброска частей проходила безобразно, люди обмерзали и болели, у нас всё было чётко.

В течение короткого времени мы приступили к работе на трассе БАМа. Одни копали котлованы под стаканы столбов контактной сети метр на метр и 4,5 метра в глубину (копали вручную ломами и киркой в глубокой насыпи с опалубкой, насыпной камень выбирался более-менее хорошо, а вот когда подходили к мерзлоте, там начинались проблемы), кто-то делал траншеи под кабель, а кто-то – под опоры ЛЭП и связи.

Был трагический случай: при копке котлована под стакан опоры контактной сети обвалилась опалубка, и на глубине четырёх метров засыпало парня с нашей роты, он погиб, мы не успели его откопать.

Мне с напарником родом из Воронежа нужно было установить в Дуссе-Алиньском туннеле кронштейны для кабеля. После выполнения работ в туннеле мы прокладывали кабели, подвешивая их. Там было холодно, сыро, был мощный сквозняк, вдобавок постоянно небольшими струями и каплями подтекала вода. Туннель отогрели ото льда, который образовался за долгие годы, со времён лагерей, когда он строился.

Мороз, высота и приказ

Меня часто отправляли в командировку на вертолёте то в Турук, то в Солони для выполнения работ, связанных с устройством контактной сети и ЛЭП. Все растяжки перед мостами на опорах контактной сети были установлены вовремя. На внутренних фермах мостов мы устанавливали траверсы под контактную сеть и на фермах снаружи – под ЛЭП. Поначалу было страшно, особенно снаружи моста, со временем ко всему привыкали. У нас была огромная складная алюминиевая лестница с обхватом вокруг опоры и трос, который фиксировал к ней лестницу.

Я залезал наверх, а напарник подавал мне тяжеленный кронштейн и два хомута с контргайками. Тяжело было крутить гайки на морозе в рукавице с двумя пальцами, но всё получалось. На морозе ниже минус 32 при натягивании струны лопались, поэтому мы их подвешивали и делали слабый натяг, а потом, когда температура подходила к минус 25, подтягивали, металл слушался, не рвался. Были случаи – при минус 35 на лестнице лопался страховочный трос, и лестница мгновенно проворачивалась и отходила от столба, а я оставался висеть на страховочной цепи, потом напарник потихоньку снизу лестницу подводил к одной из ног и я, сняв страховочную цепь, спускался вниз. Это были моменты с риском для жизни и здоровья.

Поначалу было страшно на высоте, особенно около насыпи моста, в некоторых местах с опоры высота казалась пропастью. Ноги тряслись, а руки делали, приказ надо было выполнять, да ещё с опережением графика.

Работать на трассе хотелось всем, так как там на руки обещали выдавать живые деньги, 7% – за перевыполнение плана и сроков, поэтому никто не хотел оставаться дежурным в роте. Запрещали работать на монтаже, если мороз был ниже минус 35, так как металл при натяжении лопался. Когда температура доходила до минус 45 и ниже, мы оставались в городке, где проводили время на занятиях с замполитом роты.

Очень часто объявляли тактико-специальные учения, что позволяло командованию проводить работы практически круглосуточно, несмотря на морозы. В мороз до минус 40 мы работали на рытье котлованов для стаканов опор. Внизу в котловане теплее, поэтому мы менялись – один долбил, другой ведром вытаскивал породу. Пищу нам привозили в термосах на трассу. Трудились до ночи. Если работали с ЛЭП или растяжками далеко от базы, за 50 и более километров, выдавали сухой паёк, который разогревали сухим спиртом или на костре. Чай готовили сами. Для сна устраивали шалаши из лиственницы с обязательным двухчасовым сном по очереди, спать без дневального запрещалось, иначе можно было не проснуться.

Так прошла зима 1981-1982 годов. Мы перебрались на новое место – станцию Могды, а затем на станцию Герби, к лету уже были на станции Уркальту.

Железная дорога была проложена солдатами-путейцами, построены все мосты. Мы занимались только связью, контактной сетью и энергоснабжением, продолжали копать котлованы под стаканы опор контактной сети и выполняли другую работу, согласно приказам командиров.

Задание выполнено

К сентябрю 1982 года мы дошли до станции Амгунь, и там разбили свою базу под зиму, точно так же, как в Сулуке. Задача стояла выполнить работы до ноября с досрочной сдачей объекта Ургал-Постышево (Берёзовый).

В октябре было очень холодно, морозы доходили до минус 45 и ниже, но мы вкалывали как проклятые. Был усилен паёк в мясе, масле и других калорийных продуктах, ешь, сколько влезет. Убрали комбижиры, наши командиры где-то раздобыли картошку, подсушенную в виде фриломтиков, хорошие сладкие напитки, томатный сок, хорошие макароны и, конечно, гречку. В командировку выдавали усиленные сухие пайки. Спецодежды не жалели, одевали тепло, лишь бы выполняли задачи. Работать на бетонной опоре в солдатской шапке было неудобно, и нам привезли утеплённые подшлемники. Всё это придавало сил для выполнения поставленных задач и планов.

4 ноября 1982 года торжественно открыли постоянное движение поездов на участке Ургал-Постышево (Березовый). Мне был вручён памятный знак «Ургал-Постышево» от Крайкома КПСС, Крайсовпрофа, Крайисполкома, Крайкома ВЛКСМ Хабаровского края и командования части.

На участке Ургал-Посты-шево (Берёзовый) принято в эксплуатацию более 315 км главного пути и 68 км станционных, Дуссе-Алиньский туннель и 12 больших мостов, семь железнодорожных станций и разъездов, локомотивное депо, притрассовые линии электропередачи, системы электрических цепей сигнализации и связи.

27 сентября 1982 года министр обороны СССР Д. Устинов издал приказ №242 «Об увольнении из Вооруженных Сил СССР в октябре-декабре 1982 г…». 22 ноября я был ознакомлен с приказом об увольнении в запас.

Я всегда помню своих товарищей по службе и офицеров железнодорожных войск. Бамовские солдаты за два года тяжёлой службы повидали столько, что им хватит в старости ощущать боль в позвоночнике от тяжёлых поднятых грузов и морозных ветров. Солдаты работали не всегда с достойной оплатой, как гражданские, и за это им нужно отдать уважение. Слова, придуманные в те времена: «Служил на БАМе – гордись, не служил – радуйся!» – это про них. Практически все были комсомольцами, молодыми и полными энергии. Пройдут годы, и стройка века отзовётся для страны огромными запасами стратегического сырья, полезных ископаемых, и как железная дорога стратегического назначения. В этом была и наша заслуга.

Многие отмечены правительственными наградами, в том числе и я, рядовой Валерий Зверев, «Отличник» железнодорожных войск Советской Армии. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР награждён Почётной грамотой и медалью «За строительство Байкало-Амурской магистрали».

Записала Ольга Бондаренко

Фото из личного архива В. Зверева