Спасая жизни на передовой

Может, дело в том, что вопросов много, а ответить на них готовы лишь некоторые? У кого-то за давностью лет события смешались в памяти. Те же, которые отчетливо помнят пережитое, неохотно возвращаются к нему в разговорах.

А может, причина в тихой укоризне, с которой смотрят старики на нас, в суете ежедневных забот забывающих о них, кровью своею добывших нам свободную, мирную жизнь? И в невольном чувстве вины перед ними – просто за то, что живем в таких условиях, о каких они и мечтать не могли в те тяжелые для страны годы?

И счетовод, и медсестра

В станице Ставропольской живет Мария Николаевна Касьянова. Там же она родилась в 1921 году, там выросла, затем начала работать секретарем-производителем в исполнительно-трудовой колонии, что была за Смоленской. Жизненный путь ее обещал быть таким, как у всех – полным трудов, забот о хлебе насущном, маленьких человеческих радостей и горестей. Но пришла беда большая – война, забрала Марию и повела своими путями… Эти пути-дороги, пройденные вместе с 122 хирургическим полевым подвижным госпиталем, она и сейчас помнит в деталях, со всеми остановками.

Как гласит выписка из архива Министерства обороны СССР, 122 ХППГ входил в состав действующей армии нашей страны с 14 февраля 1942 года по 11 мая 1945 года. В начале 1943-го госпиталь проходил через станицу Ставропольскую, к этому времени уже освобожденную от фашистов, тогда к его штату и примкнула Мария Касьянова. Гражданская профессия девушки оказалась востребованной и в военной жизни, она стала старшим счетоводом госпиталя.

Работы хватало: требовалось вести учет горюче-смазочных материалов, медикаментов, продуктов, а также документацию многочисленного штата госпиталя: поваров, шоферов, медицинских работников. Но все эти обязанности отходили на второй план, когда привозили раненых бойцов. Госпиталь, рассчитанный принимать двести человек в сутки, зачастую принимал в шесть раз больше. Рабочих рук не хватало, поэтому на дежурства выходили все: принимали поступающих солдат, готовили их к операциям, ухаживали за несчастными в палатах. Бойцы, получившие легкие ранения, оставались долечиваться в 122 ХППГ, чтобы затем вернуться на передовую. Тем, у кого раны были серьезнее, оказывали первую помощь, а потом отправляли их в фронтовой эвакопункт    № 233 и в тыловые госпитали.

Где ты, Ваня?

В марте 1943 года шли долгие кровопролитные бои за освобождение Абинской. Неподалеку, в станице Ахтырской, расположился 122 ХППГ. Госпиталь постоянно бомбили, неба не видно было от пыли и порохового дыма, а раненых, лежащих в палатах, ранили еще раз.

И снова и снова привозили с полей боя солдат. Молодых, совсем еще безусых, со страшными ранами… Иные бойцы не доживали до рассвета, и до сих пор в памяти Марии Касьяновой звучат их жалобные крики. Она до сих пор удивляется, как пережила всё это тогда. «Сейчас,– говорит, – я не выдержала бы, умерла бы на месте…».

Однажды привезли молодого бойца со страшным ранением в живот. Когда Мария принимала его, он всё умолял: «Помоги, сестричка!». Потом его забрали в операционную, и ей так и не довелось узнать, выжил он или нет. Но она запомнила его имя: Ваня. Много лет спустя Мария Касьянова написала об этом случае в «Зори», и нашёлся человек, который, похоже, был рядом с тем самым солдатом в бою, предшествовавшем их короткой и скорбной встрече в госпитале. Ваню тогда ранило осколком снаряда в живот, товарищ побежал за носилками, а когда вернулся, уже не нашёл его на месте. Вероятно, за это время раненого забрали в госпиталь. Совпали место, время и описания страшной раны, но других сведений о том случае им не удалось раздобыть.

Смерть капитана

Бои за Абинскую завершились 23 марта 1943 года, и 122 хирургический полевой подвижной госпиталь перебрался в Крымскую, затем направился к Темрюку. Город ещё был полон врагов, поэтому госпиталь расположился на окраине. Местные жители рассказывали о том, как зверствовали немцы в Темрюке. Земля порой шевелилась над телами ещё живых людей, которых наравне с убитыми бросали в ямы и закапывали.

Спустя долгое время, уже осенью 1943-го госпиталь перебрался в центр освобождённого Темрюка и находился там вплоть до конца года. Следующим пунктом остановки 122 ХППГ стал Таманский полуостров, станица Запорожская. Там произошёл ещё один случай, оставивший глубокий след в душе Марии Касьяновой.

К ним поступил раненый, ноги у него были оторваны по колено. Он жестоко страдал от боли. Ни анестезирующие уколы, ни заботы Марии, всю ночь дежурившей рядом с ним, не могли облегчить его мук. Боец не дожил до утра, умер на ее руках. «Я не помню ни имени его, ни фамилии, но могу назвать должность и звание – вдруг кто разыскивает этого человека. Он был капитаном-лейтенантом, помощником начальника Керченской переправы. Похоронен в станице Запорожской в первых числах января 1944 года».

После того, как страдальца предали земле, Мария тяжело заболела. У неё обнаружили брюшной тиф и направили в инфекционный госпиталь № 319, следовавший за 122 ХППГ. Опасное состояние больной усугублялось ежеминутной угрозой бомбёжки.

В результате очередного удара загорелась палата, где лежала Мария. Её спасла санитарка, вытащила на шубе наружу. «На улице стоял мороз, а у меня была температура около 42 градусов», – вспоминает она. Но выжила, победила болезнь и 2 февраля 1944 года выписалась из 319 госпиталя, чтобы вернуться на работу в свой, 122-й. Правда, слабость и головокружение долго еще напоминали о перенесенном недуге.

За границей

В апреле 1944 года госпиталь переправился под Керчь, преодолел путь до Севастополя, пробыл там до полного освобождения города, а летом перешёл в расположение Второго Украинского фронта. У города Херсона переправился через Днепр, добрался до Винницы, затем до Бессарабии. А оттуда уже ступил за границу СССР, в Румынию, город Яссы, где в это время шли ожесточённые бои. Во время одной из последующих остановок, в городе Романе, в госпиталь привезли советских солдат с ножевыми ранениями. Румынские партизаны, воевавшие на стороне врага, порезали столько наших бойцов, что в палатах не хватало места, раненых укладывали на улице прямо на соломе.

С несколькими остановками миновали Карпаты и в ноябре 1944 года добрались до Венгрии. Там уже вовсю шла операция по освобождению столицы страны от фашистов. Госпиталь остановился у границы, в городе Дьюле, затем переместился ближе к Будапешту, в Хатван.

Битва за Будапешт была долгой. Дунай, пересекающий венгерскую столицу, делал ее крайне неудобной для скорейшего завершения освободительной операции советских войск. Много бойцов нашли смерть в водах этой реки. И до полного освобождения Будапешта 122 ХППГ стоял в Хатване, принимая раненых.

Такое не забывается

Весна 45-го была в самом разгаре, когда полевой госпиталь двинулся с места по направлению к следующему пункту остановки. Предполагалось, что им станет чехословацкий город Новые Замки. Победа – долгожданная, кровью и потом добытая – застала их по дороге туда…

Чем стала Победа для Марии Касьяновой? Принесла ли она чувство ликования, облегчения от того, что всё, наконец, позади?

«Да, – вспоминает она, – конечно, мы обрадовались, что война закончилась». Только вот этого «всё позади» для неё и всех тех, кого коснулась Великая Отечественная, не случилось. У Марии Николаевны война забрала двух братьев, двое других тоже пострадали в её раскалённом жерле. За время оккупации Ставропольской фашисты отняли у семьи всё добро, обрекли на голодную смерть отца, разрушили дом. Такое не забывается, не остается позади, всю жизнь стоит перед глазами, преследует в снах.

Она помнит имена тех, кто прошел дорогами войны рядом с нею в составе 122 ХППГ. Это начальник госпиталя майор Иван Антонов, который всем им был как отец; замполит Иван Бугаев; верная фронтовая подруга медсестра Шура Ковалева и ее супруг, повар госпиталя Михаил Иванович… Этих людей уже нет в живых, но пусть их имена еще раз прозвучат как дань памяти о подвиге длиною в несколько лет, посвященных спасению жизни русского солдата.

Анастасия ЛОЖКИНА.