«Там была настоящая работа»

Его энтузиазму и целеустремлённости можно только позавидовать. В прошлом году Владимир Бондарь отметил семидесятилетие, а всё такой же комсомолец. Настоящий

 «Я работал на БАМе, можно сказать, с первого дня. Отправился туда, как только на съезде комсомола в апреле 1974 года объявили о строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали…» – с этих слов начал свой рассказ Владимир Бондарь.

«Вырасту – поеду»

– По натуре я большой фантазёр и мечтатель. С детства в голове идея была, с шестого класса, – уехать. Я родом с Донбасса, из Докучаевска. В нашем городке были рудники, комбинат, работавшие на металлургическую отрасль. Свободы и независимости в школьные годы у меня было выше крыши. Родители всё время на работе, с раннего утра до ночи. И мы с ними виделись только, когда я уже ложился спать. Мама приходила с работы и спрашивала: «Вова, ты уроки сделал?». – Отвечаю: «Конечно сделал» («Кто там их делал?» – с едва заметной улыбкой замечает мне Владимир Николаевич) – «Ты на баяне позанимался?» – «Позанимался». – «Ну давай, сыграй мне…»

В числе любимых предметов были геометрия, физика, физкультура, труды. А географию Володя обожал. Смотрел на карту страны и думал: как там люди живут – на Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке? И всё мечтал: «Вырасту – поеду!».

– Отец у меня был фронтовик, я считаю, личность легендарная. Мама концлагерь прошла, её в Германию увезли, в Дрезден… Сорок пятый год, оставались считаные дни до победы, шёл штурм Берлина. Отец был в этом пекле, получил тяжёлое ранение. Как только Дрезден освободили, мама сразу пошла в госпиталь. Там они с отцом и встретились. Он только пришел в себя, глянул на неё, влюбился, тут же предложил ей руку и сердце. Решительный человек был, а я в него – и патриот, и такой же лёгкий на взлёт…

Родителей Володи расписали в том же здании, где был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. А потом отец, на костылях, сбежал из госпиталя и с помощью товарищей оставил надпись на колонне Рейхстага: «От Ленинграда до Берлина. Ник. Бондарь». Это было через несколько дней после войны.

– С мамой они одногодки, когда война закончилась, им было по 22 года. Переводя на себя, могу сказать, что я тоже к этому возрасту немало успел, в 23 года был заместителем начальника строительно-монтажного поезда на БАМе.

Учился Володя в восьмилетней школе. Активный, спортивный. Так хотелось ему в комсомол, что он решил попасть туда на год раньше. А что если добавить себе год, как когда-то отец, рвавшийся на войну?

– И я, значит, пришел с заявлением на заседание комитета комсомола. Зачитали моё заявление, задали пару вопросов, почти до приёма дошло. И тут директор вдруг спрашивает: «Володя, а тебе сколько лет?». Я говорю смело: «По-моему, четырнадцать». – «Так тебе ещё не четырнадцать? Какой комсомол? Дорасти надо».

Не получилось напором взять. Парень выскочил из кабинета, помчался в парк и разрыдался.

«Мне в армию вот так надо!»

Потом он окончил восьмилетку и пошёл в местный горный техникум. «Подумал: там свободы побольше и уже вроде как взрослый».

В школе занимался велоспортом, в техникуме – лёгкой атлетикой. Учился с желанием, в группе был старостой. После первого семестра группу повезли на экскурсию на шахту в районе Макеевки.

– Я ведь свободолюбивый человек. Мне много воздуха, света, свободы надо. На БАМе тысячи километров исходил своими ногами за те годы, что провёл там, – от Тайшета Иркутской области и до Ургала на Дальнем Востоке. А тут нас в забой опускают. Мы долго ехали, 600 или 800 метров спускались в клетке под землю. Пыль, вагонетки гремят, вентиляция постоянно шумит. Рабочие – все чёрные от угольной пыли, только глаза хлопают, по восемь часов они в шахте. И у меня в голове пронеслось: да это же не моё!

Долго не думал, решил догонять своих одноклассников, кто пошёл в девятый класс. Узнал, как пройти учебный год за оставшиеся полгода и потом сразу в десятый, к своим.

– Я себе тогда уже всё спланировал: окончу десять классов, поработаю до 18 лет и в армию уйду. Решение было железное.

Владимир окончил десятилетку, пошёл работать в ремонтно-механический цех, через полгода четвёртый разряд там получил.

– На работу я ходил как на праздник. Тут же в комсомол включился, в общественную деятельность, спорт, выступал за цех на всех соревнованиях. Но в ноябре меня не забрали в армию, как я рассчитывал. «Ты у нас в резерве, если кто-то не явится, возьмём тебя», – сказал военком, когда я пришёл к нему в кабинет. Ну и ладно, до мая подождём. Продолжаю работать ещё полгода. Я работал в бригаде по новому оборудованию, там все фронтовики и я один, комсомолец зелёный, с ними.

В чём заключалась его работа? На рудниках внедрялось новое оборудование, НИИ присылал образцы, и нужно было изготовить какой-либо узел или иную конструкцию для испытаний в промышленных масштабах. Приходило новое оборудование, в цехе его монтировали, обкатывали и передавали. Много работы было связано и с литьём: привозили металлическую отливку с дефектом, который нужно было устранить.

– В апреле к ленинскому субботнику навезли такого литья. Я в субботу пришёл в цех с утра пораньше, переоделся. Работал в тот день один. До пяти часов все формы уработал, всё сложил, всё вывез на тележке, кругом убрал, пере-оделся – и домой. В понедельник утром прихожу на работу, смотрю, начальник цеха с нормировщицей бегают, меня ищут. «Ты работал в субботу? Ты что, чокнулся? Это объём на неделю был для всей бригады!» А там было сотни полторы этих отлитых форм. Я говорю: «Ну, вы же меня не ограничивали, вот сколько там было, я и обработал, даже на обед не ходил».

Наступила весна, начался призыв, и снова нет повестки. «Ты у нас в резерве» – говорят. Владимир идёт к военкому и заявляет, что у него все планы на жизнь расписаны, «в армию вот так надо». Военком посмотрел на парня, записал фамилию. И пока Владимир возвращался на работу, вслед за ним уже летела повестка. На следующий день в пять утра он стоял у военкомата в Волновахе. Едва успели вечером посидеть семьёй да рюкзак собрать. Такой темп жизни для него – норма.

– Вся жизнь у меня такая, – улыбается Владимир Николаевич. – В Донецке на призывном пункте, помню, ходил и думал: может, я сам себе «покупателя» найду? И нашёл! Проходит старший лейтенант авиации из ШМАС. Там готовили электромехаников авиационно-аккумуляторных зарядных станций для работы на аэродромах. Я к нему: «А вы можете нас взять?» Нас четверо таких собралось. Так мы уехали в Запорожье.

«Вы должны уметь с закрытыми глазами заниматься ремонтом, зарядкой аккумуляторов, выдачей, приёмкой…» – сказал на первом занятии преподаватель. Новобранец Бондарь понял, что это именно то, чего он ожидал.

Посёлок Осиновка, улица Ангарская, 1

Через полгода Владимира Бондаря назначили командиром отделения, потом отправили под Одессу, в отдельный батальон обеспечения авиаполка. Отлично служил. Но планы же расписаны. Была тогда такая традиция – чтобы пораньше демобилизоваться, можно было взять на себя серьёзную работу, дембельскую, и выполнить её к сроку. Не каждый справится. Естественно, Владимир с уверенностью взялся за эту дембельскую работу.

– Мне, по моим планам, надо было в Сибирь ехать. Братскую и Усть-Илимскую ГЭС уже построили без меня. И мне надо такую стройку, чтобы на всю страну гремела! И вот 26 или 27 апреля 1974 года я взял обед в котелках, зашёл в казарму, там наши сидят – был выходной. Смотрят телевизор. Идёт трансляция съезда комсомола. Выступает первый секретарь ВЛКСМ: «Коммунистическая партия Советского Союза и правительство приняли решение о строительстве Байкало-Амурской магистрали». Более трёх тысяч километров! На отрезке Тайшет – Лена будут строить второй путь, а дальше – от Усть-Кута до Дальнего Востока – прокладывать железную дорогу. И объявили, что завтра, прямо со съезда комсомола, на БАМ выдвигается первый комсомольский отряд. Я и про обед забыл! Я уже готов был немедленно ехать.

В батальоне был секретарь комсомольской организации. Владимир – бегом к нему: «Выписывай путёвку!» Тот в недоумении: «Какая путёвка? Да ещё ничего толком неизвестно, и адреса никто не знает…»

– На следующий день я разворачиваю «Комсомольскую правду», а там и адрес: управление «Ангарстрой», Иркутская область, город Братск, посёлок Осиновка, улица Ангарская, 1. Я лечу к секретарю, кладу перед ним газету: выписывай путёвки. Нашли бланки, секретарь заполнил путёвки номер один и номер два – на меня и моего товарища.

Свою дембельскую работу Владимир завершил к утру 2 мая. Всё работало, всё гудело, всё заряжалось. Работу принял комбат. Удивился, конечно, когда узнал про путёвки на БАМ. И в этот же день в штабе Бондарь получил документы и военный билет.

Дома мать пила валидол, а отец долго изучал путёвку. «Про родителей не забывай» – такое было короткое отцовское напутствие.

Шесть с половиной тысяч километров от Донецка

Семь с лишним суток на поезде. На прицепных вагонах до Тайшета, дальше – до Братска. Переполненные составы, по 30-60 вагонов, от Тайшета до Братска почти половину времени стояли, там был только один путь, пропускная способность мизерная. Срочно нужен был второй путь.

И вот позади шесть с половиной тысяч километров от родного Донецка. Посёлок Осиновка, маленькая станция. Ночь. Народу очень много – молодых людей, которые сорвались спонтанно, как и Владимир. Их всех нужно было куда-то определять, заселять. В «Ангарстрое» отдел кадров работал все семь дней в неделю, с 7.30 до 20.00.

– Утром мы приходим в отдел кадров, начальник нам: «Хорошо, хорошо, ребята, молодцы, сыночки…». И нас определяют на строительство вторых путей…

Как вторых путей?! Хотелось ведь на самый сложный, никем не пройденный участок. А кадровик объяснил, что 80% приезжавших в эти дни на БАМ, отправляли именно «на вторые пути». Нужно было срочно разгрузить этот участок, однопутка была парализована составами с грузами, которых где-то неделями ждали. Это была первоочередная задача – 760 километров от Тайшета до Усть-Кута.

Бондаря с другими ребятами направили в Вихоревку, одну из первых бамовских станций, это километров 70-80. Там стояли два двухэтажных общежития. В мужском общежитии не повернуться, и сначала парней поселили в красном уголке на полу.

Владимир рассчитывал устроиться монтёром пути. Но у него было неважное зрение, и кадровик предложила идти работать плотником на строившиеся пятиэтажки для рабочих. И это тоже БАМ – куда же первопроходцам без жилья?

Стали втягиваться в жизнь. Бытовые условия тяжёлые, но никто не жаловался. А народ всё прибывал…

Пора было вспомнить и о комсомоле. Собрали собрание в общежитии, приехал замначальника строительно-монтажного поезда, он же секретарь парторганизации. Бондарь поднял вопрос о комсомольской ячейке, об организации внерабочего времени и быта. В итоге партийное начальство предложило – пусть Бондарь и поднимает комсомол на этом участке. Пообещали помогать.

– Организатором в комсомоле я до этого не был, просто активно участвовал. А тут надо было многое узнать. На три дня съездил в Усть-Кут, встретился в штабе ЦК комсомола западного участка БАМа с ребятами, много от них получил хорошего, полезного. Ну, и жизнь покатилась. Через год у нас уже 15 медалистов было за строительство БАМа, в числе первых награды получили мои комсомольцы.

В мае 1975-го – первая спартакиада строителей западного участка БАМа. В Вихоревке спортзал построили. Занимались футболом, лёгкой атлетикой, баскетболом, волейболом, к разным датам организовали соревнования.

– В городе мы стали лидерами во всём. Организовали в Братском районе первые два комсомольских оперативных отряда – взаимодействовали с правоохранительными органами по наведению порядка в населённых пунктах. Помогали в кадровом вопросе.

Дело не завалил

Приехав на БАМ, Владимир поступил учиться в Иркутский институт инженеров железнодорожного транспорта. В 1976-м он уже занимался производством. С февраля 1977 года его направили в «Ангарстрой», там формировали новый строительно-монтажный поезд, СМП-533. И 23-летнего Бондаря назначили заместителем начальника.

– При обсуждении моей кандидатуры человеку, который за меня тогда поручился, было сказано: «Молодого пацана в пекло бросаешь. Если он завалит дело, его выгоним и тебя вместе с ним».

Надо пояснить, что такое строительно-монтажный поезд. Передвижная строительная организация с техникой. Строили временные жилые посёлки, укладывали рельсо-шпальные решётки, монтировали контактную сеть для электровозов – всё, что нужно для людей и для железной дороги.

– Мы выступали генеральным подрядчиком. Например, на станции Невельская Тайшетского района приблизительно за два года мы построили посёлок, базу, котельную. Дома, в основном сборно-щитовые, в разобранном виде отправлял «Ангарстрой», мы их собирали. Магазины, детсад – всё это было. И плюс построили 60 километров железной дороги. Средняя численность строительно-монтажного поезда была 600-700 человек. Затем нам определяли новое место, куда ехать. Следующее наше место было значительно севернее – станция Кежемская в Иркутской области. И вот за два года до этого объекта я проявил инициативу о том, что новым местом нужно заниматься заранее, иначе можно не выполнить целевые задачи. Поэтому мы выдвинулись туда, чтобы подготовить площадки под посёлок. Вырубали лес под новый путь, и в первую очередь под притрассовую автодорогу, строили водопропускные трубы. То есть мы открывали фронт работы субподрядчикам, механизированным колоннам. Просека готова, трубы строятся, и они уже загоняют огромное количество техники и начинают отсыпать земляное полотно под второй путь. Там была настоящая работа…

Так что дело Владимир Бондарь не завалил. Отработал замом в этом СМП с февраля 1977 по сентябрь 1982 года. А потом ему предложили работу заместителя начальника в СМП-649 в Хабаровском крае («УргалБАМтрансстрой»). За ним сорвались 150 работников, был скандал, но запретить людям ехать он не мог.

– Там у меня родились сыновья. Дочь в Братске родилась, она на семь лет старше. Переезжали в Хабаровский край, когда жене две недели до родов оставалось. А я так окунулся в новую работу, что у меня совершенно вылетело из головы – жене-то рожать уже. Однажды мне сообщают: «Вам звонят из больницы» – «Из больницы? Зачем?» – «Жена ваша родила». Кого родила – не пойму? Беру трубку: «Поздравляю, у вас два сына». Я говорю: «Какие два сына, вы о чём?» – «Ну, два мальчика родились, всё нормально, по три с половиной килограмма…».

Оказалось, это первая двойня была в той части БАМа, и семье Бондаря по такому случаю выделили двухэтажный коттедж, капитальный, с отоплением, о чём они и мечтать не могли.

В 1983 году Владимира Бондаря наградили медалью «За строительство Байкало-Амурской магистрали». Следующий этап – комбинат промышленных предприятий в «Ангарстрое». Туда он поехал на осёдлую жизнь. Стал заместителем директора комбината и проработал до 1989 года.

Руководящая должность отнимала много сил и нервов. Доводить до срывов не хотелось. На счастье, случай привёл его на Братский завод отопительного оборудования. Директор, конечно, мог взять Бондаря итээровцем, но он сам не захотел. Пошёл в цех слесарем механосборочных работ и был этому по-настоящему рад.

«Мы ещё поработаем»

Однажды пришлось Владимиру Николаевичу побывать в командировке на Кубани, но не только по рабочим делам – нужно было закупить ещё и новогодние подарки для детей предприятия. В Братске в 90-м году с конфетами, да и с другими продуктами, было совсем плохо.

– Выхожу из самолета в Краснодаре, смотрю – зелёное поле, кустарники зелёные. Тепло. На Кооперативном рынке – овощи, фрукты, мясо любое. Я подумал: здесь совсем другая жизнь, а у меня маленькие дети там, в Братске. И решил, что в следующем году моя семья будет жить в Краснодарском крае.

Это, кстати, тоже было прописано в его планах – после Сибири в них стояло Черноморское побережье. Конечно, девяностые годы многим жителям нашей страны устроили «ледяной душ», не обошли они и Владимира Николаевича. Но он выкарабкался. В 1999 году приехал в Северский район, работал на паркетном заводе, обустроился в станице Азовской. Что же касается его фамилии, он не только знает, что такое бондарь, но и ремеслом этим после БАМа занимался несколько лет.

«Жизнь такая была, что с самого детства приходилось преодолевать, трудности, которых было очень много», – говорит он. Но по большому счёту работа никогда не была для Владимира Николаевича трудностью, он всегда её искал, любую, и был рад ей. В этом его движение вперёд, вперёд к мечте.

Кстати, планы у Владимира Бондаря реализованы ещё не все, их список продолжен. Когда началась спецоперация, он, по его словам, потерял покой – ведь на Донбассе его земляки. Человек неравнодушный, невзирая на сложности со здоровьем, Владимир Николаевич подключился к сборам гуманитарки. Есть у него и другие задумки в общественной деятельности.

«Мы ещё поработаем», – твёрдо сказал он, слегка ударив ладонью по столу.

Ирина Орлова