Унесённые ветром Гражданской войны

Сколько русских людей, унесенных ветром Гражданской войны, покинули Родину. Среди них был молодой юнкер Семеновского полка Захарий Корабельников. Мой отец. События в нашей стране отразились и на его судьбе.

Я смотрю на фотографию: молодой, 20-летний красавец. Листаю дневник, написанный красивым почерком в 20-е годы прошлого века.

«Двадцатый год принудил меня расстаться с нажитым и идти в изгнание, в котором приходится влачить свое существование до настоящего времени.1920 год пришлось встречать в чистом поле около слободки Иловайской (на границе Донской и Кубанской областей), под скирдой сена, в промокшей одежде и сапогах.

До середины марта отступали по полям Кубани до города Новороссийска, откуда 12-13 октября переехали в Крым, где я был до ноября.

1 ноября мы, любящие Родину сыны, готовые пожертвовать для блага ее самым дорогим, даже жизнью, сидели на пароходах, чтобы уехать от своих же русских людей, которые, конечно, ошибочно считали нас врагами России. Весь ноябрь пришлось пробыть на пароходе, держа карантин на константинопольском рейде.

1 декабря 1920 года. Наш пароход «Дон» подошел к Лемносу, нашей заграничной тюрьме. С этого дня началась наша лемносская жизнь, полная всевозможных лишений.

Многие казаки не выносили такой жизни и уезжали куда только было возможно, например, в Бразилию, Грецию, Корсику, Мадагаскар, записывались к французам в иностранный легион.

16 августа 1921 года. Училищный священник отец Иван Куколов отслужил молебен, а с 12 часов началась погрузка нашего училища, после нас грузились кубанские юнкера «алексеевцы».

До Константинополя ехали скверно, сильный и холодный ветер пронизывал до костей и гнал волны вышиной с пароход. Одного неосторожного офицера снесло волной.

В красавце Царьграде французы остановиться нам не разрешали (чтобы нас не видел генерал Врангель).

Дальше мы плыли на турецком пароходе «Керазон», прибыли в болгарский порт Бургас, затем в Варну, потом в Богом нам данный Ямбол, где устроились сравнительно ничего. Но главное – тоска по Родине прямо-таки замучила.

Началась тихая жизнь. Учимся и надеемся на скорое возвращение домой, хотя эта надежда ничем не обоснована, но хочется верить, и мы верим!

1 января 1922 года (суббота).

С сегодняшнего дня начался третий год после того, как я был изгнан из милой родины, Донской области, где я беспредельно любил и жил настоящей жизнью, а не прозябал, как теперь.

Третий год скитаний, лишений, унижений… Надеюсь и прошу Бога, чтобы этот год был концом этому ряду неприятных переживаний. Дай Бог, чтобы в этом году пришлось жить, а не прозябать.

Прошлые несчастные годы 1920, 1921, кроме плохого, ничего не дали. Это годы моего расцвета, а их, к глубокому сожалению, приходится вычеркнуть из моей жизни.

Гоню дни за днями, надеюсь, что новые дни принесут успокоение, весть о возвращении домой на милую Родину.

Два года!!! Мучительных ожиданий и напрасных надежд.

19 января (четверг) 1923 года.

Сегодня праздник Крещения Господня. Утром был назначен дежурным. Все ужасно надоело, в особенности эта холостая казарменная жизнь. Эх, с каким бы удовольствием теперь занялся бы честным казачьим трудом – сельским хозяйством. Верю и хочу надеяться, что время это придет. Я увижу Родину, родителей, обниму милых сестер, а мы с братом заживем совместно жизнью, которой жили наши отцы и деды…»

Долгой и трудной была дорога Захария Петровича к дому. В далекой солнечной Болгарии ему пришлось прожить более 30 лет. Там встретил он свою любовь, красавицу Негялку. Родились дети: сын Валерий, дочери Мария, Надежда, Татьяна.

И только после смерти Сталина разрешено было вернуться на родину бывшим юнкерам. В России началась новая жизнь: счастливая встреча с милыми постаревшими сестрами, друзьями. Папа много работал, мы, дети, учились, были главной гордостью родителей.

Самым дорогим богатством, что нам, детям, досталось после любимого отца, стал его дневник. Патриотизм, преданность Родине всегда для нас были главным примером в жизни. Эти чувства мы передали своим детям.

Надежда КОРАБЕЛЬНИКОВА-КРЫГИНА.