Как вспоминали бывшие газетчики пятидесятых годов, в районе был знаменитый товарищ — работник Главлита (Главное управление по делам литературы и издательства). Без его разрешения в типографии не могли напечатать ничего, даже пригласительного билета, ну а газета была под его самым пристальным вниманием.
В районе он никому не подчинялся, и хотя формально относился к отделу пропаганды и агитации райкома КПСС, но все знали, что «крышует» его Комитет госбезопасности.
— Так вот, газету сделаем, а его найти не можем, чтобы подписал её в печать, и редактор, звонит, бегает, ищет, — рассказывали тогдашние газетчики. — Чаще всего находили его в бильярдной, но это еще не факт, что он бросит игру и пойдет читать газету. А потом начинает: тут переделать, здесь убрать, это снять. И приходилось иногда, газету чуть ли не наполовину переверстывать. А набор текста тогда был ручной, вот и сидели до полуночи, а то и дольше.
В шестидесятые годы цензора уже не было, но его роль была возложена на редактора. Он, как правило, был членом райкома и бюро КПСС и должен был неукоснительно проводить политику партии в жизнь. Были установлены и свои правила игры: о ком и как могла писать районная газета, кого критиковать, а кого не трогать.
У редактора под рукой была и небольшая брошюра «Для служебного пользования», а в ней перечень того, о чем нельзя было писать. К примеру, о некоторых травах, которые могут расти на землях, богатых отдельными ископаемыми и в первую очередь ураном. Нельзя было писать и о воинских частях, делать фотографии с высоты более 15 метров, ну и другие запреты, сейчас уже и не припомню.
Так что, работая ответственным секретарем редакции, я тоже сверялся с этим перечнем. В случае сомнений приходилось звонить в Краснодар. Там был отдел Главлита, который делал регулярные обзоры газет и присылал их в редакции, тоже под грифом «Для служебного пользования».
А еще вспоминали один эпизод, который мог стать поворотным в судьбе многих. Однажды, во время печати газеты одна из работниц типографии взяла свежий номер с машины и стала читать. И в одной из заметок увидела в слове СТАЛИН ошибку, вместо буквы «Т» стояла «Р». В ручном наборе кассы этих букв рядом, а наборщики, работают, не глядя на буквы, в автоматическом режиме и этот режим кого-то подвел.
Печать остановили, позвонили редактору. Он примчался, и отпечатанный тираж быстренько вынесли во двор и сожгли, а пепел смыли в ливневую канализацию, и до утра отпечатали новый.
До шестидесятых годов все, кто знал об этом, молчали как рыбы, понимая, что если будет знать еще кто-то, то многим не поздоровится. За такие ошибки в те времена светили Колыма или Воркута, хотя еще были и Соловки. У нас один из старых работников часто их вспоминал, что не так, говорил: «Соловки по тебе плачут».
В. ЕВДОКИМОВ.