Ему помогал сам министр обороны

Сергей Алилуев живёт в станице Северской. Он всегда хотел быть военным. Однако, чтобы он, простой парень, мог служить, – пришлось дважды вмешаться высшему военному руководству страны.

Он вырос в Казахской ССР. Родители были люди простые: отец – тракторист, мама – техслужащая. А деды воевали в Великую Отечественную. Правда, об этом раньше мало говорили, не так, как сейчас, да и сами ветераны не спешили делиться воспоминаниями. Зато тогда показывали хорошее кино о войне и военных, благодаря которому советские мальчишки проникались идеей, что служить в армии – это хорошо и почётно.

Уводился и родился – в один день

Семья Алилуевых жила в 80 километрах от Семипалатинского ядерного полигона. Проводимые там испытания люди ощущали лишь как слабые землетрясения, и значения этому никто не придавал. Позднее Сергей поступит в военную часть, обслуживающую этот грандиозный объект. Но сначала в его жизни случилась срочная служба: Приморский край, город Шкотово-17, войска – пехота-матушка.

Их казарма стояла в ста метрах от залива Петра Великого. Климат там, мягко говоря, неласковый, но те два года Сергей Александрович вспоминает как хорошее время. Впечатления не испортило даже то, что ему пришлось провести в части на несколько дней больше положенного – до своего 20-летия. Дата увольнения со срочной службы в его военном билете совпадает с днём рождения – 13 мая. Было это в 1991 году, когда Советский Союз доживал последние дни…

Сергей Алилуев, конечно, не осознавал тогда масштабов исторических перемен. Молодой, энергичный, он уже через пару недель после возвращения домой работал водителем на местной автобазе. Получал, кстати, неплохие деньги – 350-380 рублей. Но такая работа не воспринималась как выбор на всю жизнь. И вот дядька Сергея, который служил в Курчатове, предложил: «А давай по военной стезе?..».

В 60 км от ядерного полигона

Город Курчатов, в котором Сергей провёл следующие три года, был закрытым, так как входил в состав Семипалатинского ядерного полигона. Там располагалась административно-жилая зона объекта, действовало несколько промышленных предприятий и проживало порядка 20 тысяч человек, почти как сейчас в Северской. Это был маленький, красивый и опрятный городок. Однако с развалом СССР предприятия закрылись, население уменьшилось вдвое. Безрадостные метаморфозы происходили на глазах у Сергея Алилуева, когда он нёс сверхсрочную в Курчатове.

Испытательное поле ядерного полигона располагалось в 50-60 километрах от Курчатова, но там с 1989 года уже ничего не взрывали. Сергея лишь однажды возили туда. Увиденное его не особо впечатлило: степи и степи. Дежурства проходили в самом городе – на улицах, в парке. Как самому молодому, ему доставались все наряды в выходные и праздничные дни. Но поводов для недовольства службой не было.

«Прописали» в армии

В армии происходили серьёзные перемены. Как советская – она перестала существовать, и тем, кто поступил на сверхсрочную службу до 1992-го, чтобы переоформиться, требовалось получить гражданство нового, недавно образовавшегося государства: «серпастый и молоткастый» паспорт с пропиской в СССР уже не котировался. «Поезжай в Россию, прописывайся там, делай гражданство и возвращайся», – сказал Сергею командир.

Только вот где ему было прописываться, если в России у него никого не было? Сергей был близок к отчаянию. Но случилось так, что в его судьбе принял участие сам министр обороны Павел Грачёв.

В воинской части положительно относились к Алилуеву, поэтому за помощью в тупиковой ситуации его командир решил обратиться к начальнику полигона. Собственно, это уже был, что называется, поворот, так как начальник полигона – фигура значительная, генерал-лейтенант, и его личное участие в судьбе солдата совсем не в порядке вещей. Но каково же было удивление парня, когда прямо из кабинета тот позвонил министру обороны!

– После обычного доклада по службе начальник полигона говорит: «Товарищ министр обороны! У меня здесь солдат, который хочет служить в наших войсках, но не имеет гражданства…» – вспоминает Сергей Александрович. – И министр разрешает! Я подписываю контракт, теперь уже на пять лет, и возвращаюсь к службе.

Куда теперь?..

Курчатов тем временем погружался в упадок и запустение: в дома прекратилась подача тепла, батареи лопались на морозе, от прежнего лоска ничего не осталось.

Военных стали переводить в другие части. Сергею посоветовали поступать в военное училище, и он, хоть и не слишком верил в эту затею (всё-таки после школы прошло много времени), решился. Выбрал Челябинское высшее военное автомобильное командно-инженерное училище. Собрал документы, приехал, но получил отказ из-за возраста: в 23 года поздно становиться курсантом. Что делать? «А ты напиши министру обороны», – посоветовал полушутя офицер в приёмной комиссии.

Ни на что не надеясь, Сергей последовал-таки этому совету: всё написал как на духу, запечатал в конверт и отправил в Москву. Потом вернулся в часть и, конечно, забыл о письме. Как вдруг приходит ответ: в виде исключения вы допускаетесь к вступительным экзаменам, привозите документы. Судьбу парня вновь решило вмешательство министра обороны!

Только вот учиться В Челябинске ему довелось всего семестр… Возвращаясь из отпуска, из Казахстана, он попал в нелётную погоду. На каком-то промежуточном пункте, понимая, что опаздывает, отправил в училище телеграмму, но она не дошла. Возникло недопонимание с комбатом, и Сергей сгоряча ушёл.

Перспективы не радовали. Возвращаться в Казахстан не хотелось, а служить в России не позволяло отсутствие гражданства.

В это время как раз начиналась Первая чеченская…

…В медроту!

В городе Чебаркуле формировали бригаду для отправки в горячую точку, и Сергей Алилуев решил попроситься туда.

После короткого собеседования бывший курсант был принят на службу, причём без гражданства, без предписания и прочих бумаг. Видимо, сказалось то, что по доброй воле ехать в Чечню никто не вызывался, а тут – молодой военный, и сам просится. Ну, и надо понимать, какое время было: кругом развал и упадок, до документов ли?

– Определили меня в медицинскую роту, – рассказывает Сергей Александрович. – Я обиделся до слёз. Мне хотелось в разведбат, совершить подвиг…

«Старики» ему популярно объяснили, что в медроте у него хотя бы будут шансы остаться в живых. Но в тот момент он не оценил заботу руководства.

6 марта 1995 года их подразделение отправилось в город Грозный на замену 245-му полку. Разместились в палатках на краю аэропорта Северный. Не прошло и недели, как всё командование улетело назад в Россию. Рота, и без того изрядно поредевшая, оказалась ещё и «обезглавлена». По сути, от первоначального состава остались только Сергей Алилуев, пять медсестёр и полтора десятка солдат-срочников, большая часть которых демобилизовалась в ближайшие дни. Получив приказ передислоцироваться, они малочисленным составом погрузили машины, сформировали колонну и двинулись на Ханкалу.

В мае 1995 года была образована 205-я мотострелковая бригада в городе Грозном, где Сергей продолжил службу старшиной роты, а по сути выполнял обязанности командира. Перед ним стояли задачи по обеспечению роты всем необходимым, плюс увольнения дембелей и оформление вновь прибывших.

Развернули реанимационный блок, операционную, перевязочную, палатки для раненых. Людей привозили очень много. Израненных, обожжённых, изуродованных… Да что говорить, все знают, какая жестокая война шла в Чечне.

Случалось, и с ума сходили. Даже контрактники, 40-45-летние мужики, которые по возрасту годились в отцы Алилуеву. Людям часто приходилось сталкиваться со смертью, и не у всех выдерживали нервы.

– Кто говорит, что на войне не страшно, – врёт, – говорит Сергей Александрович. – Просто стараешься не думать о том, что тебя могут убить.

На глазах сгорали люди

И несколько раз ему действительно чудом удавалось остаться в живых.

«Однажды в меня стрелял снайпер. Я сидел на месте пулемётчика в МТЛБ, это такой лёгкий бронированный тягач. Максимум со 150 метров был выстрел в стекло, я только успел машинально отклониться вбок. Стекло треснуло, но выдержало».

А как-то раз, вернувшись с боевого задания, старшина вынул из нагрудного кармана заполненные накладные на боеприпасы, которые он положил туда перед выходом, и… не обнаружил на них ни единого следа от шариковой ручки! Чернила начисто смылись от пота, настолько сильным было нервное напряжение.

Видел, как сбивали вертолёты. «Он падает, люди погибают, а ты стоишь и ничем помочь не можешь…». В мае 1996-го, когда Сергей собирался лететь в очередной отпуск, он сам едва не оказался в такой же сбитой машине.

«Я ждал, кто отвезёт меня на аэродром, он находился километрах в трёх от базы. И вот уже вижу – летит моя «вертушка», садится, а машины всё нет. Я психую, матерюсь! «Вертушка» уже поднималась, как вдруг её сбили. Я забыл про свой отпуск…»

В вертолёте тогда было 16-17 человек, и среди них корреспондент газеты «Красная звезда», он выжил и потом написал об этом. Люди пострадали, многие обгорели. Командир экипажа, всех вытолкав наружу, тоже сильно обожжённый выбрался последним и упал. Подойти нельзя: вертолёт в огне, в любой момент может взорваться боекомплект. Так, на глазах, и сгорел человек. Жуткая смерть. Всего тогда погибли шестеро.

Во Вторую чеченскую

После заключения Хасавюртовского соглашения подразделения 205-й бригады были передислоцированы в город Будённовск, на Ставрополье.

Бойцы вливались в мирную жизнь. Служба продолжалась, но без такого накала, как в Чечне, просто учения, построения, стрельбы. Поменялся офицерский состав, контрактников, участвовавших в войне, большей частью уволили. В общем, людей в 205-й осталось совсем немного.

В 1999-м началась Вторая чеченская кампания, но в Дагестане Сергей не был. А вот в Чечне в 2000 году послужил. Их батальонно-тактическая группа выполняла боевые задачи в населённых пунктах Рошни-Чу, Танги-Чу, Комсомольское. Продолжались подрывы наших военнослужащих на минах, фугасах, в медроте работы хватало.

В начале февраля 2000 года российскими войсками был взят город Грозный – «последний оплот сопротивления террористов». Об этом сообщил народу Владимир Путин, новый глава государства. До официального завершения Второй чеченской войны было ещё далеко, и вплоть до 2006 года в составе батальонно-тактической группы Сергей Алилуев регулярно выезжал в Чечню для выполнения боевых задач.

Наших победить невозможно

Хорошего на службе было много, вспоминает Сергей Александрович. Прежде всего это люди, с которыми его сводила судьба и у которых он, тогда ещё, по сути, совсем молодой человек, многому научился. В тяжёлых условиях, после пережитых вместе опасностей, и формируется то самое боевое братство, которое так ценят военные. И у Сергея Алилуева за годы службы (а их, в переводе на календарные, более сорока) появилось много товарищей, добрых знакомых. Среди них, между прочим, даже известные личности, например, генерал Геннадий Трошев, командующий группировкой российских войск «Восток», с которым они пересекались во вторую кампанию.

Многие знакомые Сергея Александровича сейчас выполняют задачи спецоперации на Украине.

– Наших не победишь! – говорит он, и в его голосе спокойная уверенность человека, который может судить о таких вещах не понаслышке. Он служил и при советской власти, и в трудные девяностые, и в новой России и видел, как воюют наши солдаты: вне зависимости от эпохи они проявляют чудеса выносливости и отваги. Таких действительно не победить, история тому подтверждением.

Сергей Алилуев с 2017 года живёт с семьёй в станице Северской. У него два сына. Старший, Александр, служит по контракту в Кремлёвском полку, прямо на Красной площади, отец им невероятно гордится. Младший, Юрий, проходит срочную службу в Иркутске в РВСН. Парни пошли по отцовским стопам, как и хотелось Сергею Александровичу, ведь он по-прежнему считает, что служить Родине для мужчины – хорошо и почётно.

Анастасия Ложкина