Патанатомия – это тоже ради жизни. Интервью с врачом Константином Зуевым

Тема ухода человека из жизни тяжёлая, тревожная. Без необходимости её стараются не обсуждать. Отчасти поэтому и профессия патологоанатома закрыта для посторонних глаз, СМИ редко уделяют ей внимание, тем более в профессиональный праздник медицинских работников. И, между прочим, напрасно. Ведь несмотря на то, что доктора данной специализации имеют дело с неживыми тканями – вся их работа в конечном счёте направлена на сохранение жизни.

Патологоанатомическое отделение Северской ЦРБ с 2014 года возглавляет Константин Зуев. На Кубань он с семьёй переехал из Тюменской области. В профессии уже 15 лет, девять из которых работает в нашем районе. В преддверии Дня медицинского работника Константин Юрьевич рассказал о том, что занимает будни врача-патологоанатома, и развеял некоторые мифы, связанные с его профессией.

– Работа в патологоанатомическом отделении даже не всякому медицинскому работнику подойдёт, что уж говорить об обычных людях. Почему вы выбрали её?

– Я мечтал совсем о другом – о нейрохирургии. Но когда настало время выбирать специализацию и я обратился к главному врачу по поводу места в отделении нейрохирургии – он дал мне понять, что на зарплату нейрохирурга прожить очень трудно, и посоветовал патанатомию, предложив служебное жильё и прибавку к окладу. К тому времени я уже был женат, у нас родился ребёнок. Надо было обеспечивать семью, и я сделал свой выбор.

– Наверное, нужно обладать особым складом характера, чтобы состояться в такой непростой профессии.

– Чтобы было понимание – более чем восемьдесят процентов работы патологоанатома связано с живыми пациентами. То есть всё, что у человека удаляется – начиная от аппендикса и заканчивая каким-нибудь образованием на коже – не выбрасывается, а направляется к нам в отделение на гистологическое исследование. Здесь делаются срезы тканей, окрашиваются, готовятся стеклопрепараты, которые затем изучаются под микроскопом. В том числе на наличие злокачественных клеток. От результатов таких исследований зависит диагноз пациента – соответственно, и дальнейшее лечение и прогнозы.

– Однако, хоть и в меньшей степени, но всё-таки ваша работа связана с ушедшими из жизни людьми. Понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому?

– Конечно. Когда впервые сталкиваешься с таким, становится не по себе. Это вполне естественная реакция. Вопросы, скорее, возникают, если такой реакции у человека нет. В институте, на третьем-четвёртом курсе, когда студентов водят на вскрытие, так реагирует большинство. В дальнейшем же, в процессе работы, формируется эмоциональная невосприимчивость – как защитный механизм психики.

– На обывательском уровне понятно, каков главный критерий качества работы хирургов, терапевтов и многих других специалистов – это выздоровление пациента или облегчение его состояния. А как оценивается работа патологоанатома?

– Что касается прижизненной диагностики, на нашем этапе очень важно не пропустить злокачественное образование, так как от этого может зависеть жизнь человека. А при посмертной – мы, выступая в роли экспертов, осуществляем контроль качества лечения, которое получал умерший человек.

– Довольно популярны анекдоты на медицинские темы, чаще всего «чёрные». Как вы считаете, юмор уместен в вашей работе?

– Не только уместен, но и в какой-то мере необходим. Он помогает абстрагироваться от переживаний, сохранять присутствие духа. Разумеется, шутить подобным образом допустимо только в кругу сотрудников.

– Докторам на приёме приходится несладко: пациенты идут нескончаемым потоком и не все отличаются благодушием… Вам в этом плане легче, так ведь?

– Потока людей, как на приёме, здесь, конечно, нет, но приходится общаться с родственниками умерших. Очень тяжело морально сталкиваться с человеческим горем…

– «Больные», «пациенты» – так называют тех, кто приходит к докторам за лечением. А как у вас принято называть людей, которым оно уже не требуется?

– Умершие. Обязательно должно быть уважительное отношение к телам умерших. Кем бы они ни были, у нас с этим строго. Так, например, мы ни в коем случае не отдадим человека голым, неприкрытым, даже если у него нет родственников, чтобы забрать из морга.

– Когда у человека есть медицинское образование, к нему постоянно обращаются за советами друзья, родственники, знакомые…

– Да, есть такое. Вообще моя профессия предполагает знание практически всей медицины, ведь на практике можно столкнуться с заболеванием из любой её области. Поэтому всю жизнь приходится обновлять и пополнять знания. У меня здесь специальная библиотека, к которой я регулярно обращаюсь. Особо сложные случаи обсуждаем с другими специалистами из этой области.

– Вы, наверное, всякое повидали на работе. А были такие случаи, которые даже вас поразили, поставили в тупик?

– Сразу поясню: исследование тел с признаками насильственное смерти – это сфера деятельности судмедэкспертов, а в патологоанатомическом отделении занимаются умершими исключительно от заболеваний. Тем не менее, и у нас поразительные случаи имеют место. Удивляешься, как человек вообще жил с такими заболеваниями, и сочувствуешь при мысли о том, какие страдания он, должно быть, испытывал…

– Жалеете людей?

– Конечно. Особенно детей.

– В такой работе без отдушины нельзя. Когда накопятся стресс и усталость, как восстанавливаетесь?

– Стараюсь проводить всё свободное время на земле. Сад, виноградник – это и есть моя отдушина.

– Расскажите немного о коллективе отделения.

– Функции врача-патологоанатома и заведующего отделением выполняю я. Кроме меня, здесь работают один лаборант, двое санитаров, водитель и уборщица. Коллектив небольшой и дружный.

– Что бы вы пожелали сотрудникам в связи с профессиональным праздником?

– Пусть всегда ваш диагноз будет самым точным, а лечение успешным! Пусть судьба вас наградит отменным здоровьем, жизненными силами, позитивным настроем и желанием улучшать этот мир!

Анастасия Ложкина