Общество

Сильная духом

Вот что рассказала наша героиня о времени, о событиях, свидетельницей которых была, и о себе.

Ситники с Островка

— Родители Иван Дмитриевич и Ксения Васильевна работали в колхозе. Мы жили за речкой Убинкой на улице Островского, недалеко от железнодорожного моста. Называли свою улицу между собой Островком. Нас, детей, было четверо.

Помню голод 1933 года. Мама отправляла нас в детский сад, там хоть чем-то кормили. Впрочем, тамошняя еда не очень-то отличалась от домашней: те же лепёшки из лебеды с отрубями. И хотя мне было всего-то шесть лет, я приняла решение: не пойду больше в детский сад, останусь дома с бабушкой. А когда мне исполнилось девять-десять лет, я после уроков бежала к маме на работу в колхоз: на поле, на огород, на табачные плантации.

Старший брат Иван ушёл перед войной на действительную. А домой уже не вернулся, оказался на фронте. Последнее письмо от него получили из деревни Токсово из-под Ленинграда. А потом — извещение о том, что пропал Иван Ситник без вести.

Когда у нас, в Северской, стало всем понятно, что сюда войдут немцы, наш колхоз «Социалистическое табаководство» стал людям раздавать колхозное имущество, чтобы те сберегли его до возвращения наших. Нам дали лошадь и улей.

Под бомбами

На улице Красноармейской был продовольственный склад. Мост и склад всё время бомбили самолёты. Казалось, что бомба прямо в тебя метит. Сначала мама прятала нас под кровать. А потом отец выкопал на огороде яму, замаскировал её, как мог. Бегали прятаться туда: папа, мама, бабушка, я, моя сестричка Валя и двухлетний братик Вася.

Когда немцы в станицу вошли, не видела. Выбрались из ямы, а они уже по улице ходят. В нашей хате поселились два молодых хамоватых немца. Мы ушли из дома к знакомым на улицу Красноармейскую.

Часто отца вместе с другими жителями отправляли по дороге Новороссийск — Краснодар. Толпа людей должна была пройти от Северской до станицы Афипской по трассе. Так немцы проверяли, не заминирована ли дорога. Папе приходилось непросто. Он у нас инвалид.

…Когда освобождали Северскую, сколько погибло ребят! Особенно на восточной окраине станицы — там, где сейчас стоят дома, построенные тюменцами. Потом, мы собирали их тела, хоронили… Помню день, когда Красная армия освободила станицу. Многие взрослые тогда плакали от радости.

Ботиночки на одну ногу

Начали в станице мирную жизнь налаживать. Очень было голодно. И тем не менее восстанавливали железную дорогу, водокачку, во-зили нас и в Краснодар на разбор разрушенных домов. А потом меня с группой северских девчонок отправили на Украину, на строительные работы в город Кагановичи. Денег за работу ни там, ни здесь не платили. Только кормили, не досыта, конечно. Ну да, тогда вся страна голодно жила.

Ещё беда: обносились мы все начисто. Мама где-то мешковины раздобыла. Покрасила её дубовой корой и шила из неё одежду для всей семьи, а мне и Вале — по юбке из солдатской плащ-палатки. Раздобыла ботиночки, почему-то оба на одну ногу.

А потом я в колхоз пошла в полеводческую бригаду. Там меня назначили поварихой. В колхозе тогда начинали работать рано. К шести утра уже должен быть готов завтрак на двадцать человек. Обед и ужин — тоже вовремя. А продуктов не Бог весть сколько. Да и разнообразия никакого. А накормить людей хотелось. От ответственности не досыпала. А ещё и в клуб хотелось, и в кино. Но это было невозможно.

Три года в этой должности была. А потом взмолилась: «Отпустите на поле».

Музыка на предрассветном поле

Вернулась-таки в полеводческую бригаду. Меня назначили старшей в молодёжном звене. Это был 1947 год. Под моим началом работали двадцать девушек.

Посеяли пшеницу. Также мы выращивали кукурузу, подсолнечник, табак, бахчу. Об удобрениях даже не мечтали. Где их взять? Но из дому тащили на поле золу, куриный помёт… Единственное орудие труда — тяпка. Всё вручную пололи. В том числе пшеничные поля. Сколько же мы работали! Сегодня даже представить страшно.

Весной — сеешь, сажаешь. Пока с этим всем управишься, прополка начинается, полив. А здесь и табак подошёл. Ещё не рассвело, а мы уже на табаке. Признаюсь: вот эту работу я любила. Стоит утренняя прохлада, а огромные мягкие листья табака ещё хранят тепло вчерашнего дня. Идёшь между рядов, наклоняешься над каждым растением, обламываешь нижние листья… Хрусть-хрусть… Как музыка на предрассветном поле звучит. Солнце всходит и как будто ласкает своими лучами моих девчонок.

К восьми утра эту работу заканчиваем. Грузим кипы табачных листьев на подводы. Перекусили тем, кто что с собой принёс, и в сараи — нанизывать табак на шнуры, чтобы высох, как полагается.

А какая радость, когда любуешься дружными изумрудными всходами пшеницы или кукурузы! Но мы на поле пришли не красотами любоваться, а сорняки прополоть.

И вот наступает пора уборки. Косили мы пшеницу косами и серпами, кому как сподручнее. А техники тогда просто не было. Жара невозможная. Нам в помощники дали дедушку, чтобы он косы отбивал и серпы точил.

Наконец, снопы на току. Мы, девчонки, их один за другим бросаем в молотилку… И вот — команда: «Перекур». От усталости сваливаемся на бурт и мгновенно засыпаем.

Просыпаемся чуть ли не одновременно. А весовщик нам рассказывает:

— Приезжал председатель. Посмотрел на вас. Пожалел, видно: приказал не будить. Оставил вам кринку мёда. Пусть, мол, полакомятся.

А мы как дети рады!

Когда перевесили всю выращенную нами пшеницу, выяснилось, что с сорока закреплённых за нами гектаров мы получили с каждого по 32 центнера зерна. По тем временам небывалый урожай! Да и другие культуры в тот год не подкачали.

Как колхоз меня в Москву собирал

А в 1948 году по итогам 1947 года мне присвоили звание Героя Социалистического Труда. Да и не только мне. Более десяти человек в районе получили эту награду.

В феврале 1949 меня избрали делегатом на одиннадцатый съезд комсомола.

Весь колхоз собирал меня тогда в Москву. Одеть-то было нечего. В магазинах — пустые полки, да и денег мы не видели. Колхоз справил мне всё, начиная от чулок и заканчивая пальто. Платье сшили, ботиночки купили. А там меня избрали членом ЦК ВЛКСМ. И поэтому я в Москву стала ездить на заседания ЦК каждые четыре месяца. Несколько раз была.

А потом вышла замуж. В 1950-м родила сына Колю. А когда Коле исполнился годик, я в составе советской делегации из сорока человек ездила в Румынию. Мы там опытом делились, как организовывать колхозы.

Потом ещё двух сыновей родила: Сашу и Толю. А в колхозе продолжала работать…

Уже давно на пенсии.

Сыновья мои стали водителями. Работать любят и умеют. Всегда и повсюду были передовиками производства. Свои дома построили и живут достойно. И детки у них умные, трудолюбивые. Кто-то институт закончил, кто-то ещё учится. Всего у меня пятеро внуков и уже шесть правнуков. Они добрые и внимательные.

Спасибо Богу и судьбе, что вместе с жизненными испытаниями наградили меня счастьем и радостью, которые тоже были и, надеюсь, ещё будут в моей жизни.

Записала Людмила БУХАЛО.

Фото из семейного альбома и Геннадия ШКИЛЁВА.

* * *

Звание Героя Социалистического Труда учреждено Указом Президиума Верховного Совета СССР 27 декабря 1938 года. Это высшая степень отличия за исключительные достижения в хозяйственном и культурном строительстве страны.

На Кубани почётного звания Героя Социалистического Труда удостоены 540 человек.

Звеньевая колхоза «Социалистическое табаководство» Раиса Лишута (в девичестве Ситник) летом 1947 года получила небывалый по тому времени урожай пшеницы. Тогда ей было всего двадцать лет. Весной 1948 она стала Героем Социалистического Труда.

Подписка на газету «Зори»

Оплата онлайн, доставка на дом

Читайте также

Интересное в Северском районе

Поиск по сайту